Атлас ненормальной педагогики. Опыт преподавания в частной школе и опыт обучения в самой обыкновенной. Том 1
Шрифт:
Закрывается дверь.
– Вчера
Это сказал Юрик – троечник и приспешник Пети. Я не сразу догадался по голосу. При мне он очень тихо разговаривает.
–
– Чего?
Это вопрошал Андрюхин голос.
– Чего-чего? В рот
– Че, че было? Расскажите! Вы Катьку…
– Дык да! Мы ей прямо в трусы! Там даже порвалось что-то.
Открывается дверь. Вызываю следующего Рашида, который как раз спрашивал Петю о случившемся, а Борю привожу в класс. Но ведь и Боря не знает.
– Вчера родаков вызывали из-за этого, то, что мы Катьке на перемене в трусы залезли.
–Да! (с гордостью) А я дверь держал!
– Пацаны вон ее держали вот так, а я трусы с нее стянул! Помацали, сказали Андрюхе…
– Да че вы?
– Да-да! Ты сам ее мацал больше всех! за жопу даже щипал! Вот так тебе! не будешь ты больше с ней в одной машине кататься!
Этой части записи было достаточно, чтобы восстановить картину насилия и понять, что Катя не выдумала эту историю, а действительно подверглась насилию в частной школе. В одиннадцать лет. На вопрос из анкеты "почему вы уходите из нашей школы" она ответила: мне душно.
Чертова дюжина впечатлений о самом несчастном человеке
Работа в частной школе – это работа с несчастными семьями, которые, как известно, несчастливы по-своему.
Я совсем не считаю, что богатство разрушает душу, что деньги вредят, однако самые несчастные люди, которых я знал и видел, были богаты, а некоторые даже очень.
Бронзовую медаль получает Костенька – коренной москвич, сын владельца и дельца и алмазного тельца. Папа давал деньги (весьма увесистые), а Костенька хотел быть поэтом. Поэтом быть не удавалось.
Серебряную медаль получает знаменитый актер (не буду говорить его имя, потому что оно известно даже без фамилии). Было время, мы с ним коротко сошлись, коротко в двух смыслах: ненадолго и близко. Он хотел быть влиятельным, а влиятельным быть не удавалось.
И, наконец, золото получает школьник Оливер и его семья. Оливер хотел стать любимым. Не вся беда в том, что любовь бежала от него, беда, что за любовь он принимал властную вседозволенность и беспрепятственное удовлетворение всех его (жестоких порой) желаний.
“Уважаемые учителя! Как директор, я уже отсобеседовала мальчика. Очень хороший! Такой золотой класс у нас будет! Решение должно быть коллегиальным!”
На собеседование Оливер пришел в стиле «спорт», и это мягко сказано. Сел перед приемной комиссией вразвалочку. На колено самым неустойчивым образом
В его чавканьи, в небрежном стряхивании крошек на пол, в движениях лица жевательных – все указывало на один вывод: брать нельзя ни за какие деньги.
Лучший вариант – отдать в кадеты, пока не поздно.
Анна Игнатьевна, молодая алгебраичка, высокая, как график функции y = x4, справлялась у него о задачах на построение. Сначала он улыбнулся, отер руки о бока с надписью имени фирмы спортивной одежды, уронил с колена чипсы и ответил: “А-ня, да не говори-ТЕ (он выделил ТЕ, как бы подчеркивая протокольность мероприятия, одновременно давая понять: вот закончится протокольность и никакого “ТЕ” тебе, Нюрочка моя худосочненькая, не будет!). Аня, да не говори-ТЕ, когда я жую, не слышно ничего”. Лицом изобразил сожалеющее превосходство, мол, тяжко тебе будет, если не подчинишься мне.
Беседа закончилась тем, что директриса отчитала нас как не вполне компетентных преподавателей. “При мне он так себя не ведет. Вы, Анна Игнатьевна, о чем его спросили?” “О задачах на построение…” “А он что ответил? “Что построение бывает в армии, на стройке и в Майнкрафте…” “Как-о-о-о-о-й ю-у-у-мор, кака-а-а-а-я э-ру-ди-и-и-и-ро-ван-ность!” – пела директриса по нотам банкнот, стоящих на пороге ее “крышесносного образовательного стартапа”, как она говорила сама.
Коллегиальное решение было совсем не коллегиальным, и Оливер попал в шестой класс. Чудовищных мучений стоили ему полтора учебных года, которые завершил он проклятиями, угрозами суицида и покушениями на настоящие уголовные преступления. А вскоре после ухода Оливера из школы сляжет его отец и быстро умрет во время пандемии covid-19.
А уж каких страданий принесет ему влюбленность в одноклассницу Варю! Так, возможно, страдали парижские искусствоведы, когда видели скорбный дым, поднимающийся со стороны Нотр Дама.
В классе их было четверо. Для частных школ – нормальное количество. Тем заметнее все свойства (положительные тоже заметны).
Есть и важный баланс (можно его соблюсти, а можно и не): лучше, на мой взгляд, уравновешивать половой состав класса. Да и учительского состава – тоже.
Оливер был один среди шестиклассниц. Важно, что девушки эти были красивы, воспитаны в семьях, где ценят аккуратность и академию, чистую речь, безупречную одежду, манеры и доброжелательность. “Среди девчонок один поросенок!” – дразнил его Егор, пятиклассник, и тут же отхватывал сушняка. Этого Егора он сильно подставит, не забудет ему поросенка.
На обед со всеми Оливер не ходит: покупает на карманные деньги самую популярную и самую зловонную лапшу быстрого приготовления. Притом проплаченный заранее сбалансированный обед ждет его в столовой, но не дожидается, и пища, стоимость которой сопоставима с недельным заработком учителя, отдается бродячим собакам (водились возле школы и таковые).
Чтобы слаще елось, употреблял в одиночестве, запершись в кабинете логопеда. В этом кабинете был чайник, а своровать ключ для Оливера не составляло никакого труда. Во время обеденного перерыва мы, учителя, часто слышали довольное мычание и возгласы из-за двери: