Атомка

Тилье Франк

Несколько секунд спустя до них донесся запах бензина вперемешку с запахом гари, и не успели они сообразить, что к чему, как первые языки пламени уже лизнули большое заднее стекло.

Огонь занялся мгновенно, их отрезала от мира его колышущаяся рыжая стена с черными полосами дыма.

— Вот гад! — воскликнула Эйлин. — Там же везде канистры с бензином!

Она, шатаясь, поспешила к единственному боковому окошку, но, когда толкнула его, чтобы открыть, ей чуть не оторвало руку монтировкой, пробившей плексиглас. Бывшая журналистка инстинктивно пригнулась, но сразу же распрямилась и выстрелила прямо перед собой. Пролетела по воздуху красная гильза, мелкие дырочки усеяли железную стенку.

Люси зажала руками уши: детонация в замкнутом пространстве была такая, что едва не лопнули барабанные перепонки.

— Он не даст нам выйти…

Шаги вокруг фургона, быстрые шаги вокруг фургона. Кажется, новые вспышки, новые очаги пламени. Люси стояла посреди всего этого кошмара, бессильно свесив руки. Еще один выстрел заставил ее очнуться.

— Какого черта вы застыли посередке? Не стойте там! — скомандовала Эйлин.

Сама она бросилась к шкафу и в панике вывалила на пол все его содержимое. Консервные банки, баночки со специями, десятки патронов раскатились в разные стороны. Дым все чернел и чернел, под дверь и сквозь все отверстия внутрь фургона просачивался газ.

— Он жжет шины. Хочет нас отравить.

Люси кинулась в душевой отсек, вернулась оттуда с двумя мокрыми полотенцами и заткнула ими щели. Они в ловушке, они, как кролики, загнаны в нору… Она решила взять на себя инициативу, вырвала из рук Эйлин ружье:

— Вы еле держитесь на ногах, отдайте его мне. Если мы через минуту не выйдем из фургона — задохнемся.

С каждой секундой становилось жарче, в горле щипало, Люси вся взмокла. Сунув нос под куртку, она подошла к заднему стеклу и одним движением сорвала ковер из фотографий. Огненный занавес был слишком велик, пламя бушевало слишком сильно, дым был слишком черен, чтобы попытаться вылезти отсюда. Дассонвиль использовал все: шины, бензин, деревяшки… Он использовал все, что мог найти, для того, чтобы поддерживать огонь.

Люси вернулась к входной двери, нажала на нее плечом, попыталась высадить. Дверь поддалась, но приоткрылась всего на два-три сантиметра — их, впрочем, оказалось достаточно для того, чтобы увидеть загораживающую выход гору покрышек, которые тоже начинали гореть, пусть пока еще и медленно. Люси выстрелила вслепую, снова ударило по ушам.

Думать было некогда, надо было выйти, выбраться любой ценой. Люси набила карманы патронами, бросилась к боковому окошку и с силой его толкнула. Снаружи бешено колотили монтировкой по стене, но Люси не обращала на это внимания: ей удалось просунуть дуло ружья в щель между железом и плексигласом, повернуть приклад в сторону и — опять-таки наугад — выстрелить. Удары монтировкой немедленно прекратились. Люси воспользовалась этим, чтобы высунуться в окошко и увидеть, как прямо перед ней метнулась и исчезла из виду какая-то тень. От окошка до земли было метра полтора, внизу неистовствовало пламя, перескакивая с одной доски на другую, с одного ящика на другой, но она сумела протиснуться через маленькое отверстие наружу и спрыгнуть.

Приземление отозвалось резкой болью в лодыжках. Господи, как больно! Люси сморщилась, но выпрямилась, лихорадочно переломила ружье и дрожащими руками загнала по патрону в стволы, все — зарядила!

Из фургона доносились вопли, Эйлин молотила кулаками по стене.

Люси метнулась к двери, вооружилась здоровенной железякой и раскидала шины у входа в фургон. Дым выедал глаза, вонь от горящей резины была невыносимой.

Как только Эйлин смогла проскользнуть в щель и выйти наружу, Люси обогнула фургон и увидела Дассонвиля, который бежал в ту сторону, где она оставила машину, бежал быстро, хотя темная его одежда, похоже, сковывала движения. Несмотря на то что их разделяло не меньше трехсот метров, Люси, ни секунды не поколебавшись

и стиснув в руках ружье, бросилась в погоню. Ярость удваивала ее силы и заставляла забыть о боли в лодыжке. Она вспомнила Шарко, вспомнила, как этот гад столкнул Франка в горный поток. Вспомнила ребенка, вмерзшего в лед. Кристофа Гамблена, заледеневшего в своем же собственном морозильнике.

Она гналась за дьяволом во плоти. За дьяволом, который больше четверти века бесчинствовал в Савойских горах.

Люси остановилась, попробовала вскинуть ружье на плечо, но она задыхалась и точно прицелиться не могла. Два раза выстрелила, зная наверняка, что в бегущего не попадет. Да, судя по звуку, одна пуля просто улетела, другая где-то, поди пойми где, попала в камень.

Энебель снова помчалась вперед и тут услышала рокот мотора. Дассонвиль припарковался за скалой, в стороне от ее собственной машины, и, когда она добежала до этого места, автомобиль «настоятеля аббатства» уже скрылся за облаком дыма.

Она села за руль, тронулась с места, но не проехала и нескольких метров, как машиной стало невозможно управлять. Тормознула, вылезла посмотреть, в чем дело, и обнаружила, что все четыре шины проколоты.

Сказать, что ее охватило бешенство, — значит ничего не сказать. Двинув кулаком по дверце, она бегом вернулась к фургону.

Митганг металась от бочек с дождевой водой к источникам огня и обратно. Впрочем, «металась» не то слово, движениями калека все так же напоминала марионетку с оборванными нитями. Небо застилал черный дым. Люси проверила машину бывшей журналистки, — конечно же, и эта повреждена. Устоял только фургон: металл хоть и почернел местами, но смог сопротивляться огню.

— Мне срочно надо позвонить, — задыхаясь, сказала Люси. — Связаться со своими во Франции, предупредить их. Откуда можно?

Эйлин тоже дышала шумно, со свистом:

— Он проколол у меня все четыре шины, а на смену есть только пара. Единственный способ попасть туда, где есть надежда заполучить сеть, без машины — дойти на своих двоих. Но пешим ходом до ближайшей дороги — а я об этом месте и говорю — часа два, не меньше. Потому и живу здесь — отрезанная от всего мира.

Она снова стала бегать туда-сюда.

Люси посмотрела на вьющуюся между горами дорогу. Два часа. А с ее ноющей лодыжкой даже, наверное, три. Оглянулась на несчастную женщину, которая пыталась спасти хотя бы то, что у нее оставалось: шестнадцать квадратных метров прогнившего линолеума. Без фургона у Эйлин Митганг совсем никакой жизни…

Люси снова взялась за железяку и стала откатывать в сторону шины.

Она не догнала Дассонвиля, зато она теперь знает имя, очень важное для расследования имя.

Лео Шеффер.

48

В окрестностях Парижа было не так уж много магазинов, которые торговали лодками. Первый, в Эланкуре, оказался закрыт на ремонт еще с лета, во втором продавалась только крупная водно-моторная техника, зато третий, на набережной Альфонс-ле-Галло в Булонь-Бийанкур, обладал всем, что нужно, и потому явно заслуживал визита.

Погода была мерзкая, и Шарко решил: куда более благоразумно ехать туда на метро. До ухода с работы он сообщил Робийяру, что отправляется по делам и, скорее всего, вечером уже не вернется, оделся потеплее, натянул перчатки, плотно обернул шарфом шею и двинулся к станции «Клюни–Сорбонна». Ему хотелось подышать воздухом, ну и он надеялся по дороге поговорить с Люси: с тех пор как подруга улетела в Нью-Мексико, они только эсэмэсками и обменивались. Опять не повезло — он услышал автоответчик, оставил сообщение, и все. Наверное, Люси совсем погрязла в своих архивных поисках, до ночи не уходит с военной базы в Киртленде…