Атомная крепость
Шрифт:
– Кому?
– Русским, конечно. – Коул встал и выглянул в окно. Было еще рано. В воздухе тихо кружились желтые листья и падали между деревьев.
– Ты случайно не помнишь, как русские назвали космическую ракету, которую они послали к Солнцу? – спросил неожиданно Коул, думая о чем-то своем.
Гейм ответил:
– «Мечта».
– Ну, ну, пусть они мечтают, – хмыкнул Коул, – а мы люди дела, будем действовать, – и шагнул к двери.
Уже от дверей Коул многозначительно сказал:
– Итак, я буду на Окинаве, а это кое-что значит, можешь мне поверить, капитан Стив Гейм, – и
«Стало быть, все-таки Окинава… Что ждет там меня?» – размышлял Гейм.
Отъезду Коула летчик обрадовался, – теперь он мог отлучиться наконец из форта Мид.
В тот же день на машине полковника он отправился в Вашингтон. Его, конечно, с нетерпением ждали. Майкл Гибсон караулил на обочине шоссе, там, где оно пересекало границу штата. Должно быть, Майклу основательно надоело вглядываться в лица проезжающих, он радостно улыбнулся капитану и бросился к своей машине. Роскошный «кадиллак» рванул с места, Гейм старался не терять его из виду. Рядом с сыном писателя сидел кто-то в штатском. Когда автомобили несколько сблизились и человек обернулся, Гейм узнал в нем генерала Гуго Лайта, одного из крупных банкиров на Среднем Западе. Так вот откуда у Майкла этот великолепный автомобиль! Гейм знал, что Лайт служит в штабе командующего Седьмой армией США, дислоцированной в Западной Германии, занимает там высокий пост и появляется на родине лишь по каким-нибудь важным делам. Следовательно, и на этот раз, как обычно говорил Артур Гибсон, «с Рейна надо ждать гадостей». И все же приезд Лайта очень обрадовал летчика, он всегда чувствовал к нему большую симпатию за его ум и мужество, за активное участие в борьбе против таких опасных людей, как Уильям Прайс.
Машины свернули на боковую дорогу и на большой скорости понеслись вперед. Гейм понятия не имел, куда его ведет Майкл Гибсон, лишь внимательно следовал за ним. Так ехали довольно долго, во всяком случае, летчик не без основания стал с опаской поглядывать на приборы – бензина в баке оставалось не так уж много.
Вечерело. Тени пали на землю. Солнце стало на самой кромке горизонта, большое, излучающее мягкое сияние. Придорожные деревья то и дело заслоняли его от Гейма. Мохнатые ветви мелькавших по сторонам деревьев казались совсем черными на ослепительном фоне солнечного диска. Потом, как-то незаметно, солнце скрылось, последняя полоска света погасла.
Сумерки. Гейм всегда, еще с детства в Калифорнии, любил это предвечернее время, приносившее в дом успокоение от дневных хлопот и отдых от трудов. Но на этот раз Гейм не почувствовал знакомого облегчения и легкой радости, ему было не до того.
Уже совсем стемнело, когда вдоль дороги показалась длинная изгородь. Машины миновали массивные ворота и въехали во двор большой усадьбы. Из переднего автомобиля показался Лайт. Он вылез из кабины и пошел навстречу Гейму.
Несколько выше среднего роста, широкоплечий, темноволосый, с длинным бледным лицом, на котором выделялись голубые глаза; уверенные движения, спокойный взгляд, походка солдата – все выдавало в нем кадрового военного – таков был генерал Гуго Лайт, которого летчик знал, когда тот еще был майором.
– Рад приветствовать вас на моей ферме, – радушно произнес Лайт, крепко пожимая руку
Прошли в дом.
– Можно и отдохнуть, – сказал Лайт, приглашая летчика занять место за столом. – Мистер Артур Гибсон прибудет позже. – Он машинально взглянул на часы. – Он прилетит не раньше чем часа через два.
– Прилетит?
– Да, конечно. У меня тут имеется вполне приличный аэродром – тоже причуда моего старика. – Лайт неожиданно рассмеялся. – Он тогда обзавелся и своим пилотом… Парень был сорвиголова… Одним словом, мы тут не имели недостатка в спиртном.
Вот оно что! Значит, аэродром поддерживается в должном состоянии еще с того времени, когда в Штатах существовал «сухой закон» и вино ввозилось из-за границы, главным образом из Канады, контрабандой. В те годы многие богатые американцы поступали точно так же, как и банкир Лайт.
– Он очень хочет повидаться с вами, – продолжал генерал, имея в виду Артура Гибсона. – Его весьма беспокоит отсутствие связи с профессором Райтом, – Лайт деликатно умолчал о Чармиан.
Гейм не хотел высказывать свои тревоги до появления Гибсона.
– Я не знал, что вы в Штатах, – заметил он. – Вы так прочно связали свою карьеру с Западной Германией…
Лайт щелкнул зажигалкой и некоторое время задумчиво смотрел на вспыхнувший огонек.
– Карьеру… – он медленно повернулся к летчику. – Видите ли, Гейм, я не люблю этого слова, во всяком случае – в применении ко мне.
Гейм хотел сказать, что не желал обидеть Лайта, но тот жестом попросил его молчать.
– Вы слишком увлеклись затеями Уильяма Прайса, в них видите все зло для человечества. Берегитесь забыть о других опасностях, угрожающих всем нам, людям Земли, – Лайт говорил задумчиво, почти с грустью.
– Германия, – догадался Гейм.
– Западная Германия, – уточнил Лайт. – Там имеются люди, которые изо дня в день работают над подготовкой к новой войне…
– Вы правы, – согласился Гейм. Лайт скупо улыбнулся:
– Я же говорю – вы, капитан, кроме Прайса, ничего не хотите знать. Занимайтесь Прайсом, и, если я чем-нибудь смогу быть вам полезен – готов действовать. Но пока вы тут занимаетесь «королем урана», я не спускаю глаз с событий в Европе. Трудно сказать заранее – здесь или там настанет скорее решительный момент, час для решений и действий.
– И вы…
– И Артур Гибсон, и наши друзья… Гибсон прибудет сегодня не один… Нам будет о чем поговорить. Но я хотел бы предупредить: кроме Артура Гибсона, вас здесь никто не должен видеть.
Они долго еще сидели за вечерним чаем и тихо беседовали о том, что творится в Европе. Несколько раз приходил нахмуренный, озабоченный Майкл и тотчас уходил, и каждый раз при этом хозяин бросал быстрый взгляд на наручные часы – оба ждали весточки с самолета, но пока ничего не было.
Гейм с симпатией заговорил о Советском Союзе. Швырнув скомканную сигарету, Лайт с неожиданной яростью сказал:
– Запомните, Гейм, я не из тех, кто готов обниматься с русскими.
– Зачем вы говорите мне об этом? – рассердился летчик.