Атомный пирог
Шрифт:
– Пусть сестра же и поможет, – сказала я.
– Она тоже поможет, – согласилась Донна. – Но нужен еще кто-то для страховки.
– Я не удержу лестницу, на которой висит целый человек, даже не думай!
– Этого не потребуется, я всё просчитала. Вытащим на крышу стул и обвяжем концы лестницы вокруг его ножек. Сестра сядет сверху. А ты для гарантии сядешь на лестницу чуть подальше и будешь держать ее своим весом на случай, если развяжется. Сидя вдвоём, вы уж точно меня удержите.
– Звучит, если честно, опасно, – ответила я. – Безумно даже, в общем-то, звучит. Там на крыше нет каких-нибудь жестко закрепленных
– Если бы были, – ответила Донна, – ты тогда бы мне бы не понадобилась.
– Но ты понимаешь, что хочешь доверить свою жизнь первой попавшейся малознакомой девчонке?
– Судя по тому что пишут в газетах, моя жизнь может и так оборваться в любой момент, – сказала Донна, и я сразу же почувствовала в ней родственную душу. – Знаешь, я рискую, но мне было бы слишком обидно упустить этот шанс. Так ты со мной?
– А что мне с этого?
– Как что? Ты тоже увидишь его.
– Как же я увижу его, если буду держать лестницу на крыше?
– Мы спустимся и вернёмся по очереди. Или, может быть, увидим, что есть возможность спуститься обеим. Или, если он откроет окно и впустит меня, я попрошу пойти вместе на крышу… Или еще как-то… В общем, пока что не знаю. Но я дам тебе шанс! Обещаю!
– А если не сдержишь обещания, отдашь мне свой билет на концерт.
– Замётано!
– Ну что ж. Договорились!
Всё равно других идей, куда податься, чем заняться до концерта и где взять билет, у меня не было.
15. Я лезу на стенку
Два часа спустя мы были на крыше гостиницы – я, Донна, горничная Арлин в своей униформе, самодельная веревочная лестница и стул.
На высоте было ветрено и непривычно. Если вся эта история со спуском в окно с самого начала показалась мне довольно безумной, то теперь она уже выглядела полным бредом. Я поймала себя на том, что жду, как Донна вот-вот скажет: «Девчонки, я пошутила, всё отменяется». В то же время я боялась, что так выйдет. Мысли о том, что мой герой находится всего лишь на расстоянии этажа, что нас разделяет каких-нибудь несколько футов, что, возможно, его голова сейчас именно под моими ногами, придавали сил и смелости. В общем, даже не знаю, чего я боялась сильнее: участвовать в этом сомнительном предприятии или потерять возможность в нём поучаствовать и упустить, быть может, последнюю возможность встретиться с Идеалом.
Мы подошли к краю крыши. Поставили стул, с горем пополам закрепили лестницу.
– Ну давай, – сказала Арлин Донне.
– А мы точно хорошо всё закрепили? – спросила та.
– Хорошо или нет, это мы сможем выяснить только опытным путём, – отозвалась горничная. – Закрепили, как сумели.
Донна задумалась. Вдруг я поняла, что она боится еще сильнее моего. Что и говорить, на земле вся эта затея выглядела не так страшно, как тут, на высоте семиэтажного дома.
– Хочешь первая? – внезапно обратилась ко мне Донна.
– Боишься?
– Вовсе нет!
– Боишься и хочешь проверить систему на мне. Всё понятно. Может, ты для этого меня и позвала в этом участвовать?
– Слушай, не хочешь – не надо! – огрызнулась Донна. – Я обещала дать тебе возможность увидеть Элвиса, и вот я даю тебе её. Потом не жалуйся!
– Ты предлагаешь мне лезть первой вовсе не ради того, чтобы соблюсти мои интересы, –
– Нет, как раз ради этого! Вообще-то я планировала, что ты слазишь, поглядишь на него и вернёшься. А потом полезу я, и, если удастся, зайду к нему через окно…
– Очень благородный план, ничего не скажешь! – я усмехнулась. – «Сначала ты рискнешь собой и получишь немного. А потом, если конструкция не обрушится, пойду я и возьму всё».
– Ладно, всё, – сказала Донна. – Вали с крыши.
Это предложение не понравилось мне еще больше. Зря я, что ли, сюда лезла? Зря скрывалась от гостиничной охраны по служебным помещениям и уборным? Зря по лестнице для горничных пешком шла? В конце концов, если эта Донна такая трусиха – я покажу ей, как делают те, кто по-настоящему ценит хорошую музыку! И кого из нас Элвис в окно впустит – еще поглядим!
А вслух я сказала:
– Сейчас ты всё равно не найдёшь никого другого вместо меня. Так что ладно! Испытаю твою лестницу!
Если выбирать между падением с седьмого этажа и гибелью в пламени атомного взрыва, первое всё-таки предпочтительнее, не правда ли?..
Я подошла к краю крыши. На весь торец соседнего десятиэтажного здания был растянут огромный плакат с курящим господином в белом халате и надписью: «Доктора выбирают сигареты «Брикманс». На здании рядом размещалась огромная (в четыре этажа) бутыль газировки, которая, очевидно, светилась в тёмное время суток; в окнах его были видны девушки за пишущими машинками. Внизу на светофоре ждали пять округлых атомобилей: один красно-белый, один бело-серый и три бирюзовых. Крыша газетного ларька сверху была чёрной, как и шляпы нескольких одинаковых джентльменов в костюмах, вокруг него находящихся. А прямо подо мною стайка девушек стояла на тротуаре и высматривала что-то наверху. Чёрт! Похоже, конкурентки подоспели. Медлить не следует!
Я встала на четвереньки, подползла к краю крыши, и, повернувшись к нему задом, осторожно спустила одну ногу… Нащупала ступеньку… Опустила туда же вторую… Изо всех сил ухватившись за веревки и, стараясь не думать о том, как рискую, потянулась первой ногой ниже…
Спустя шесть ступенек и вечность я оказалась на уровне оконного проёма и смогла одной ногой встать на наружный подоконник, а другой – на внешний ящик кондиционера. Понятия не имею, были ли они рассчитаны на мой вес, но на тот момент мне показалось, что встать на что-то твёрдое вернее, чем зависеть от веса и настроения двух девчонок…
А через секунду я пришла в такой восторг, что совершенно забыла о том, чтоб бояться.
Рольставни были подняты, жалюзи убраны, а окно даже чуть приоткрыто, так что я могла свободно и видеть, и слышать происходящее внутри номера.
Да!
Он был там!!!
В восхитительной белой рубашке, неотразимом сиреневом галстуке и элегантных серых костюмных брюках Идеал валялся на диване в гостиной люкса. Головой он опёрся на правую руку – я даже смогла рассмотреть на мизинце тот самый перстень с подковой! Русые волосы, видимо только что вымытые, были обаятельно растрёпаны и еще не тронуты помадой. Лицо было серьёзным… и самым прекрасным на свете! Я наслаждалась каждым мгновением возможности лицезреть это чудо вблизи и обшаривала взглядом застекольное пространство, стараясь не упустить ни одной детали (ведь известно, что всё, что касается Элвиса, чрезвычайно важно).