Атомный поезд. Том 1
Шрифт:
Игнорируя лифт, Оксана взлетела по лестнице на четвертый этаж, как выпущенная из клетки птица, с наслаждением расправившая занемевшие крылья. Но птица рвется к облакам, повинуясь инстинктам, а она и сама не могла понять, какое именно чувство гнало ее по напичканному офисами зданию. Любовь? Очень сомнительно. Любопытство? Вероятно. Тяга к новым ощущениям? Еще вероятнее. Интерес к незнакомой, острой и безумной игре? Вполне возможно… А скорее – пряный коктейль из всех перечисленных компонентов.
Впрочем, она не привыкла глубоко анализировать свои ощущения и обычно даже не задумывалась над
Оксана не успела нажать кнопку звонка, как дверь раскрылась. Шкафообразный охранник, не чета сидящему внизу увальню, обозначил уважительный жест.
– Проходите, пожалуйста, Степан Григорьевич вас ждет.
Это подчеркнутое уважение, несомненно, входило в состав того коктейля, за которым она каждый раз торопилась на встречу с Суреном.
В просторной приемной девушка получила очередную дозу внимания: красивая секретарша встретила ее ослепительной улыбкой, предназначенной для VIP-персон, и повторила:
– Пожалуйста, Степан Григорьевич вас ожидает.
Улыбнувшись в ответ, Оксана поправила прическу и куснула губы, чтобы они стали ярче. Сквозь двойную дверь она прошла в просторный, обставленный дорогой офисной мебелью кабинет. Сурен уже шел ей навстречу, широко улыбаясь и расставив руки для объятий.
– Здравствуй, Барби! Ты все хорошеешь! Мне всегда радостно тебя видеть!
Он поцеловал Оксану в лоб и обе щеки, то ли по-дружески, то ли по-отечески.
Сурену Бабияну недавно исполнилось шестьдесят пять, он был на двадцать лет старше Оксаниного отца, а ей вполне годился в деды. Назвать его красивым или симпатичным было нельзя. Большая лысина, окруженная венчиком редких седых волос, морщинистый лоб, круглые серые глаза, большой клювообразный нос, впалые щеки, тоненькие седые усики-стрелочки. Хотя он брился каждое утро, седая щетина пробивалась вновь очень быстро, создавая впечатление некоторой неряшливости, но тонкий запах дорогого одеколона вносил поправку: никакая это не неряшливость, а модная «шведская небритость», ради которой за баснословные деньги приобретаются специальные бреющие машинки. Хорошо скроенный по фигуре дорогой костюм, отглаженная рубашка, слегка распущенный узел галстука – единственная вольность, которую он позволял себе в неофициальной обстановке.
Образ благообразного предпринимателя нарушал ледяной металлический взгляд, именно он, как ни странно, и являлся магнетически притягательным для Оксаны. И, конечно, само имя Сурена Гаригиновича, хорошо известное в мире предпринимателей Тиходонска. И его слава донжуана… И умелая обходительность, невиданные прежде знаки уважения и внимания. И невиданная же щедрость…
Он появился как джин из сказки. Оксана стояла на троллейбусной остановке, когда рядом остановился огромный белый «Лендкрузер», из которого вышел представительный, хорошо одетый, благоухающий необычными ароматами пожилой мужчина… Впрочем, нет. Загорелый Сурен не производил впечатления пожилого. Просто взрослый, зрелый человек. Или человек в возрасте. Очень обходительный и обаятельный, надо отдать ему должное. Он предложил подвезти девушку.
И
Оксане было лестно, что столь уважаемый и известный человек обратил на нее внимание и искренне расположился к молоденькой, не знающей жизни студентке. Когда они входили в дорогой ресторан или принадлежащий Сурену ночной клуб, ореол его славы и значительности окутывал и Оксану. Это и перед ней распахивали тяжелые двери, и перед ней расшаркивались, и ей предназначались любезные, часто заискивающие улыбки.
– Я уж думал, ты сегодня не придешь, – Сурен бросил короткий взгляд на наручные часы. – Впрочем, ради тебя я готов перекроить свои планы.
– Меня задержал жених, – с достоинством произнесла Оксана. Знать себе цену и при каждом удобном случае ее завышать девушку научил сам Сурен.
– Он вернулся с преддипломной практики, и мы обсуждали планы на будущее.
– Ах да, – Сурен Гаригинович рассеянно махнул рукой. – Он ведь у тебя курсант-ракетчик… Военная жизнь, скитания по гарнизонам, общежития… Это не для Барби. Я бы не советовал тебе торопиться.
Сердечко Оксаны учащенно забилось. Эта заинтересованность выдавала серьезные намерения богатого ухажера.
– Я и не тороплюсь. Собственно, это он постоянно заводит разговоры о свадьбе. Я согласия еще не дала. У меня нет никакой охоты жить в лесу. Он будет неделями сидеть под землей, а мне что делать?
– Это еще полбеды, – прицокнул языком Сурен. – Там же радиация-шмаризация, волны-молны… Они там все становятся импотентами. Зачем тебе нищий муж-импотент?
– Ой, правда?! – ужаснулась Оксана. – Я этого и не знала! Но все равно сказала, что согласна только на Москву. Или Тиходонск.
– И правильно, моя умница! – обняв девушку за гибкую талию, предприниматель увлек ее к окну и обвел рукой раскинувшуюся внизу площадь с похожим на трактор театром, старинным зданием Управления дороги и высоченной стелой Победы.
– Это большой город, в нем идет большая жизнь. А какая жизнь в отдаленном гарнизоне? Неустроенный быт, задержки зарплаты, дрязги между офицерскими женами, интриги между их мужьями… Это не жизнь, это существование. Разве для этого ты создана? Конечно, нет! Помнишь, как мы ездили в Сочи? Весной, конечно, там не так весело, как в сезон, но думаю, ты почувствовала вкус жизни?
– Конечно, – кивнула Оксана.
Там они жили в фешенебельной гостинице, ходили по дорогим ресторанам, купались в шикарном бассейне с морской водой, ели шашлыки на набережной, бросали в море монетки. В Сочи Сурен научил ее делать настоящий минет, вначале ей это не понравилось, но постепенно вошла во вкус.