Атради
Шрифт:
Картинка опрокидывается. Мира замирает. Каждая клеточка тела ноет, кровь в венах беснуется, готовая взорваться.
Именно в этот момент Плешь наконец пропускает Ллэра. Он выглядит моложе — лишь на несколько лет старше неё самой, хотя лицо — такое же. Наверное, это благодаря его глазам. Серым, ухмыляющимся, почти родным. В них ещё нет горечи вечной жизни.
— Чёрт. Это и есть Плешь? — Тёмный зал его не устраивает. — Как это изменить?
Ответа
Алэй встаёт, молча протягивает руку Роми, помогая подняться и ей, прежде чем всё окончательно изменится. Прежде чем исчезнут привычные ступеньки, ведущие к трону, да и сам трон. Прежде чем станет светло, как днём. Отпускает. Делает несколько шагов вперёд. Внешнее сходство с Ллэром остаётся невероятным. Сейчас, когда они стоят друг напротив друга, кажется, что один — отражение другого. Только Алэй чуть выше, и волосы у него светлее.
Роми неподвижной статуей остаётся в стороне.
— Ты тоже атради.
— Сильные гены.
— Ты — атради, — повторяет Алэй.
Он растерян и, кажется, немного… испуган? Его чувства Мире недоступны.
— Это плохо? — Ллэр ухмыляется. Уже тогда почти так же, как сейчас.
— Плохо? Нет. Неожиданно. И очень странно. Действительно, завтра будет другим. Привет.
Колючий, отрезвляющий страх оказывается сильнее глупого любопытства. Мире удаётся блокировать сознание, отстраниться от памяти Роми, и бьющий в глаза свет в Плеши Ллэра сменяется темнотой. В тело снова впиваются острые невидимые иголки, снова трудно дышать. Нестерпимая боль накатывает волной. А потом что-то происходит — быстро, почти молниеносно.
Мира не успевает понять, что именно и как происходит. Только с опозданием осознаёт, что больше не держит руки на висках Роми, не стоит перед ней на коленях, а находится совсем в другом месте, и сжатые в кулаки пальцы упираются в жёсткие диванные подушки.
***
Вместо Роми перед ней сидел отец Ллэра.
Комната точно так же, как и в прошлый раз, тонула в полумраке. Единственный широкий луч пробивался из-под приподнятой шторы и падал на толстую книгу, что валялась возле подушки. Алэй, видимо, как раз перебирался в эркер, потому что одна рука всё ещё лежала на подлокотнике коляски, да так и замер, удивлённо уставившись на неё.
— Могу чем-то помочь?
— Не зна…ю… — Мира с шумом втянула воздух, выдохнула. Медленно выпрямилась, не сводя взгляда с Алэя. Дышать стало легче, но мыслить яснее не получалось. — Ты меня вытащил… сюда?..
— Я даже не знаю, кто ты, — он покачал головой. Ловко завершил перемещение, подтянув ноги руками. Устроился на подушках, книжку сунул в углубление-полку под подоконником. — Садись, что ли.
Мира осталась стоять. Кое-как
— В общем-то я тоже не совсем знаю, кто я, — усмехнулась она. — Но хотя бы знаю, кто ты. Мы ведь уже встречались. Здесь, в этой комнате. Не так дав… — Мира осеклась.
Пожалуй, самое удивительное заключалось в том, что в привычном понимании между их первой встречей и её неожиданным появлением прошло чуть больше суток, но разница между той Мирой и нынешней в собственных ощущениях была гигантской.
Ллэр был прав. Она на самом деле ничего не понимала и не знала тогда. Совсем ничего. Да и теперь вряд ли больше. Вот только после всего, что случилось за последние несколько часов, что выудила из памяти Роми, что увидела и почувствовала в её воспоминаниях, Алэй казался не просто хорошим знакомым, а кем-то гораздо ближе. Как будто их двоих объединяла общая тайна. А всё, что он, наверное, знает и помнит — грязная полуголая грубиянка, которую без разрешения привёл к нему в дом Ллэр, когда принёс Роми.
Алэй улыбнулся.
— Значит, одним вопросом меньше. Слушай, ты всё-таки присаживайся, а? Если мне придётся всё время запрокидывать голову, то разболится шея и испортится настроение. Если ты знаешь, кто я, то, наверное, знаешь, что со мной, как говорят, непросто.
— «Непросто» — это почти эпидемия, — с улыбкой проговорила она.
— Тебе так удобно?
Мира только сейчас поняла, что машинально присела и так и зависла в воздухе. Что ж, если не задумываться, как именно получалось всё это вытворять, а просто принять, как данность, можно не бояться ни себя, ни того, что случится дальше.
— Вполне.
Она вдруг чётко осознала, что границы необычного в её жизни сместились на несколько тысяч световых лет. И раз уж неожиданно пришлось нарушить покой Алэя, чей возраст измеряется отнюдь не десятилетиями, но при этом он выглядит даже моложе сына, то общаться следует именно так — повиснув в воздухе. Мира с ухмылкой тряхнула головой, опуская взгляд, но через секунду посмотрела ему в глаза.
— Мне начинать готовиться к худшему?
— К худшему вряд ли можно по-настоящему подготовиться, — Алэй всё так же улыбался. — Но я честно обещаю постараться хорошо себя вести.
— Ладно, но я за себя не ручаюсь. Хотя тоже очень постараюсь.
— Как тебя зовут?
— Мира. Есть какие-нибудь предположения, почему я здесь и тебе мешаю?
— Хотела спросить что-то, о чём другие не расскажут. Или Ллэр спихнул на меня классические объяснения.
— В моём случае одних классических объяснений уже не хватит, а не классические как раз выясняют, — задумчиво пробормотала она.
— Тогда… — Алэй прищурился, пожал плечами, и Мира в который раз удивилась, насколько они с Ллэром похожи в один момент и насколько отличаются в другой. — Они все тебя достали, и ты решила, что здесь тебя не станут искать.