Аттестат зрелости
Шрифт:
Окунь был не один. За его спиной маячил Фитиль.
«А вот этого, действительно, черти принесли», - подумал Игорь. Ему не нравилась дружба Окуня с Фитилем, нагловатым, нечистым на руку парнем. Он и вернулся недавно оттуда, где небо через клеточку видят. Слышал Игорь, что первый раз он попал в колонию за драку, а вышел - подбил мальцов грабануть галантерейный киоск. Вот Фитиль опять на воле, а что у него на уме - неизвестно. Говорят, горбатого могила исправит.
– А, это вы... Привет, - зевнул Игорь.
– Айда ко мне.
Фитиль оценивающе окинул взглядом
– А это кто?
– Фитиль взял со стола фотографию.
– Это?
– Окунь заглянул ему через плечо.
– Дама сердца нашего Игоречка, - и хихикнул.
– Ну, ты!
– Игорь вырвал из рук Фитиля Олину фотографию.
– Не трожь!
Фитиль блеснул недобрым прищуром глаз, но оставил в покое фотографию, развалился в кресле, вытянув длинные ноги, бросил на колено шапочку. Рукой прошелся по стриженой голове, спросил Игоря:
– Прошвырнуться не хочешь? Вечер - блеск!
Игорь решил, что и впрямь можно погулять, да и Фитиля хотелось выпроводить из дома. Игорь слышал, как мать шурудила посудой на кухне - такой гром стоял всегда, когда она чем-то недовольна.
– Мам!
– крикнул Игорь.
– Мы немного побродим!
– и подтолкнул парней к выходу, мол, шевелитесь, уходите скорее, и сам следом за ними выскочил на крыльцо их большого дома, выстроенного на одной из окраинных улочек.
В Комсомольском парке были танцы. На эстраде в глубине парка молодые лохматые музыканты лупили по гитарам, ударник азартно колотил по барабанам. Известный всей молодежи города солист что-то лихо пел на английском языке. А что - Игорь так и не понял, он не был силен в английском.
Фитиль толкнул Оленькова в бок:
– Чего он там курлыкает? Переведи, ты, говорят, в отличники выходишь, - и осклабился насмешливо.
– Его бы и настоящий англичанин не понял, - вяло ответил Игорь, - не то, что я...
Окунь притоптывал в такт мелодии и вертел головой по сторонам. Фитиль куда-то исчез. Игорь молчал, и Окунь не затевал с ним разговора, а то, и вправду, Оленьков со зла начнет драться, а он сильнее Окуня.
Фитиль появился внезапно, длинный, тощегрудый, какой-то нескладный. Он показал из-под полы куртки бутылку водки:
– А это видели? Вот она, живительная влага, для меня - и горе, и отвага! Двинем в кустики, у меня и закусон есть!
– Где взял?
– спросил Окунь.
– Надо уметь кошку есть, чтобы она не царапалась, – Фитиль увлек парней к забору, ловко, зубами, откупорил бутылку и протянул Игорю.
– Глотни...
Это приятно польстило самолюбию Оленькова, и он чуть было не протянул руку за водкой, но вспомнил, что дал слово Ольге больше не прикасаться к спиртному, а то случался с ним раньше такой грех, и покачал головой:
– Не хочется.
– Ну, было бы предложено, - Фитиль отпил из горлышка и передал бутылку Окуню.
Окунь быстро захмелел, и Фитиль отметил про себя, что Окунь, хоть и гоношится, а слабак. Васька хохотал, сыпал блатными прибаутками, начал задирать Игоря;
– Олень,
– он сделал непристойный жест и громко захохотал.
Игорь гневно поднес к Васькиному носу кулак:
– Еще раз, - прошипел он, стиснув зубы, - вякнешь про Ольгу, я посчитаю тебе ребра, выбью пару и заколочу тебе в хайло! Усек?
Фитиль миролюбиво похлопал обоих по-плечам:
– Да ладно вам, кореша!..
– Ну, смотри, Рыба, наскребешь на свой хребет!
– Игорь сунул кулаки в карманы брюк.
И Окунь «наскреб».
Пьяному море по колено. Окунь чувствовал себя храбрым, сильным, остроумным, обаятельным. Наплевать ему на все передряги! Он чувствовал себя уж если не королем, то на худой конец - принцем. Он жаждал приключений.
Фитиль купил билеты на танцы, и они прошли за барьерчик, ограничивающий площадку. Игорь сел на деревянную крашеную длинную скамью у самого барьерчика: у него не было желания танцевать, а поглазеть можно. Окунь с Фитилем ввинтились в толпу танцующих, горланя песни. Девушки испуганно шарахались от них в сторону, парни посмеивались.
Окунь, прищурившись, оглядел танцплощадку и остановил свой взгляд на невысокой худенькой девушке. У девушки была перекинута через плечо золотистая в свете фонарей коса. Рядом стоял паренек под стать ей. Парнишка осторожно поддерживал девушку за локоть. Окунь кивнул на них, подмигнул Фитилю и, раздвигая всех на своем пути, зашагал к девушке и парню через всю площадку.
– Вот чудеса! Атомный век, а у вас - коса!
– Окунь ухмыльнулся и провел рукой по девичьей красе.
Парнишка загородил собой подругу, но был он слабее Васьки, ниже ростом и года на два моложе. И Васька, оценив взглядом соперника, легко отодвинул паренька в сторону.
– Гуляй, мальчик! А то я рассержусь!
– и пальцем щелкнул паренька по носу.
– Парни, да вы что? Это моя девушка!
– Была твоя, станет моя! Ха!
– ощерился Окунь, но глаза его уже не смеялись.
Фитиль помахал рукой, мол, иди, мальчик, иди, не мешайся. Паренек вдруг взмахнул рукой и закатил Окуню пощечину. Окунь выкатил, округлив и без того круглые глаза, и коротко ударил паренька по носу. Девчонка громко закричала:
– Что вы делаете? Паразиты вы, гады!
Над площадкой нависла тишина, только медные тарелки тоненько дозванивали свою песню от последнего удара по ним.
Игорь удивился тишине. Поднял голову, увидел Окуня и сразу понял, что Окунь «бузит». Игорь вскочил и быстрым шагом пересек площадку.
Слабосильного вида паренек держал перед лицом сложенные лодочкой ладони и удивленно смотрел, как из носа на ладони каплет кровь. А Фитиль в это время тянул за руку девушку, та, всхлипывая, цеплялась за паренька, а он все смотрел на капли крови.
Игорь драться не думал. Просто надо было урезонить Окуня и Фитиля, но полные страха и слез глаза девушки всколыхнули в нем гневную волну: а вдруг на ее месте была бы Ольга, вдруг к ней бы так приставали бесцеремонные, пьяные парни? Игорь дернул Окуня за ворот рубашки: