Аттила
Шрифт:
Зато готы хотели насладиться победой.
«Метая молнии из глаз, шли варвары за нашими, у которых кровь уже холодела в жилах. Одни падали неизвестно от чьего удара, других опрокидывала тяжесть напиравших, некоторые гибли от удара своих товарищей; варвары сокрушали всякое сопротивление и не давали пощады сдававшимся.
Кроме того, дороги были преграждены множеством полумертвых людей, жаловавшихся на муки, испытываемые от ран, а вместе с ними заполняли равнину целые валы убитых коней вперемежку с людьми. Этим никогда не восполнимым потерям, которые так страшно дорого обошлись римскому государству, положила конец
Поздно вечером император, находившийся среди простых солдат, как можно было предполагать,– никто не подтверждал, что сам это видел или был при том,– пал, опасно раненный стрелой, и вскоре испустил дух; во всяком случае, труп его так и не был найден».
Вы только вдумайтесь, сколь катастрофично поражение римлян!
Полный упадок духа, изничижение...
Они даже тела своего императора сохранить не в состоянии!
Вот уж поистине то был момент подлинного торжества варваров над Римом!
Возмущенный Марцеллин скорбно свидетельствует.
«Так как шайки варваров бродили долго по тем местам, чтобы грабить мертвых, то никто из бежавших солдат и местных жителей не отваживался явиться туда. Подобная несчастная судьба постигла, как известно, Цезаря Деция, который в жестокой сече с варварами был сброшен на землю падением взбесившейся лошади, удержать которую он не смог. Попав в болото, он не мог оттуда выбраться, и потом нельзя было отыскать его тело.
Другие рассказывают, что Валент не сразу испустил дух, но несколько кандидатов и евнухов отнесли его в деревенскую хижину и скрыли на хорошо отстроенном втором этаже. Пока там ему делали неопытными руками перевязку, хижину окружили враги, не знавшие, кто он. Это и спасло его от позора пленения.
Когда они попытались сломать запертые на засовы двери и их стали обстреливать сверху, то, не желая терять из-за этой задержки возможности пограбить, они снесли вязанки камыша и дров, подложили огонь и сожгли хижину вместе с людьми.
Один из кандидатов, выскочивший через окно, был взят в плен варварами. Его сообщение о том, как было дело, повергло в большое горе варваров, так как они лишились великой славы взять живым правителя римского государства. Тот самый юноша, тайком вернувшийся потом к нашим, так рассказывал об этом событии.
Такая же смерть постигла при отвоевании Испании одного из Сципионов, который, как известно, сгорел в подожженной врагами башне, в которой скрывался. Верно, во всяком случае, то, что ни Сципиону, ни Валенту не выпала на долю последняя честь погребения.
Среди большого числа высокопоставленных людей, которые пали в этой битве, на первом месте следует назвать Траяна и Себастиана. С ними пали 35 трибунов, командовавших полками и свободных от командования, а также Валериан и Эквиций, первый заведовал императорской конюшней, а второй – управлением дворца. Среди павших трибунов был трибун промотов Потенций, совсем еще юноша, но пользовавшийся всеобщим уважением; помимо личных прекрасных качеств его выдвигали также и заслуги его отца Урзицина, бывшего магистра армии. Уцелела, как известно, только треть войска.
По свидетельствам летописей, только битва при Каннах была столь же кровопролитна, как эта, хотя при неблагоприятном повороте судьбы и благодаря военным хитростям неприятеля римляне не раз оказывались временно в стесненном положении; точно так же и греки оплакали в жалобных
Так погиб Валент в возрасте около 50лет после почти 14лет правления...»
Уроками Истории пренебрегать недопустимо!
Валент еще сравнительно недавно располагал всеми козырями. Он взирал на обезумевшую от ужаса, деморализованную толпу готов, еле спасшихся от гуннов. Готы всегда были врагами Рима. Их вероломство было общеизвестным. Союзы и перемирия, заключавшиеся время от времени, никак не могут идти в счет. В любой момент они были способны предать. Их кто угодно мог перекупить. Перед Валентом были враги!
Как военный стратег, он должен был использовать благоприятную для Рима ситуацию и уничтожить их. Однако экономист и бизнесмен явно перевесил в нем военачальника. Он наверняка представил себе, какое количество рекрутов бесплатно добавится в его легионы, как возрастет численность и мощь римского войска...– и более уже не думал. Правда, следует уточнить, что в древности вообще было распространено присоединять к своему воинству пленных. Только нельзя забывать о том, что между римлянами и готами была все же изрядная разница. Так что по собственной воле наводнять свои легионы иноверцами и потенциальными врагами было неразумно или, по крайней мере, опрометчиво. Нельзя отрицать, что неудачное решение Валента привело к чудовищной катастрофе и стало причиной гибели множества римских солдат и командиров. И более того: он сам в итоге сложил голову... Но вернемся к исходу сражения.
«Когда после этой страшной битвы ночь простерла на землю свой мрак, оставшиеся в живых устремились одни вправо, другие влево, куда кого погнал страх, и искали каждый своих близких. Темнота не позволяла видеть ни на один шаг от себя, и им все казалось, что над головой поднят меч неприятеля. Издали доносились жалобные стоны покинутых, хрипы умирающих и мукой исторгнутые вопли раненых.
На рассвете следующего дня победители, как дикие звери, которых распалил вкус крови, устремились густыми толпами к Адрианополю. Их возбуждали пустые надежды взять город, и они были вполне уверены, что это им удастся. Они знали от перебежчиков, что там, как в сильной крепости, находились самые знатные сановники и были спрятаны отличия императорского сана и казна Валента».
Вы знаете, всегда нужно знать, когда именно следует взять паузу. Варварам следовало хорошенько взвесить свои шансы: они были чертовски эффектны в битве в открытом поле, но штурм цитаделей явно не был их коньком. Тем более что речь в данном случае шла об Адрианополе! Однако варвары уже закусили удила и теперь неслись стремглав к своей судьбе.
«Чтобы не дать ослабнуть всеобщему возбуждению, они уже на четвертый день окружили город со всех сторон, и начался жестокий бой. Осаждавшие с врожденной дикостью, дерзко бросались на верную гибель, а осажденные со своей стороны проявляли все свои силы и всю храбрость в обороне.
Так как значительное число солдат и погонщиков с лошадьми не смогли войти в город, то они были прижаты к стенам, засели в прилегавших зданиях и храбро сражались до девятого часа дня. В эту пору 300 наших пехотинцев из тех, которые стояли на самом бруствере, построившись тесным клином, перешли на сторону варваров. Но те стремительно бросились на них и, неизвестно по каким мотивам, всех их перебили. Это возымело свое действие в том смысле, что в дальнейшем никто уже даже в самом отчаянном положении не решался на что-нибудь подобное».