Аукцион Грёз
Шрифт:
– Анджела Блюм?
– сухо осведомился Ворон.
– Да, господин командор, - отозвалась женщина в красном.
– Прошу вас передать мне объект. По общевойсковой систематике ООН, я имею право отдавать вам прямые приказы. Если потребуется письменное подтверждение…
– Не отдам, - отозвалась Анджи.
– “Не от-дам”?
– раздельно переспросил Ворон, и слегка выгнул уголок неширокой угольно-черной брови. В его руке словно вырос станнер.
Руку он даже не поднял. Ирбису это не надо.
– Командор!
– вскричал
– Заберите вещь у женщины, - холодно отчеканил Ворон.
– Быстро! Сейчас!
– Станнер взводился бесшумно, но мне показалось, что именно это Ворон и сделал - снял предохранитель. Я был в этом уверен, как если бы сейчас здесь щелкнул старинный револьвер…
– Анджи!
– я повернулся к Анджеле, не рискуя подходить, - зачем тебе это? Отдай! Брось мне!
Моя женщина всегда была самой сильной, стойкой, веселой… Она никогда не теряла самообладание, не предавалась дурному настроению.
И она снова станет такой.
Я шагнул к Анджеле. Она снова глянула на командора, опасно напружинилась, глаза ее сверкнули.
– Хочешь предать меня, Кристофер Тори Саммарель?
Мы стояли на самом краю ровного, как стол, плато. Здешняя роза ветров выровняла снег как лист хорошей писчей бумаги.
“Призрак” Ворона, хищная черная тварь, завис ювелирно - в полуметре над поверхностью наста, только снежок вихрился под днищем. А почти за моей спиной теперь находился сам командор.
– Анджела, я люблю тебя, - вот, все-таки выговорил. Жаль, что под напором чувства долга. Жаль, что не раньше, в наши ночи, и не в наши немногочисленные, скомканные дни… - Анджела, давай улетим. Все будет, как раньше. Просто ты увлеклась этой сказкой. Страшной сказкой. А это не сказка. Это попросту работа. Помнишь шефа? Повтори протокол задания… Анджи…
Не выходило. Анджела смотрела сквозь меня. Недолго. Миг.
Каждый поцелуй ветра делал алый румянец на ее щеках все гуще.
У меня засаднило основания ушей, затылок. Как прошла моя жизнь?
Сын, лишенный матери.
Изгой, которого избегал отец; малыш, сброшенный на руки деда.
Мальчик, побывавший в монастыре; юноша, отучившийся в высшей военной школе.
Принц с баснословным состоянием, любимчик дамочек; везунчик, щедро распродавший и раздаривший всю свою удачу.
А вдруг в этом деревянном ящичке найдется немного счастья и для меня?..
Я сдернул маску и приготовился сказать что-то предельно простое - про то, что она обморозит лицо; про то, что мы улетим отсюда только вдвоем, и будем пить много текилы и мартини с водкой и настоящими оливками, чтобы забыть лот номер 5714, и даже попробуем сделать мальчишку или девчонку…
…Что-то про то, что нельзя осчастливить снаружи. Что люди или рождаются с талантом к счастью, или воспитывают его в себе, или умирают несчастными дураками…
Но я не успел.
Я понял.
Я даже начал выговаривать слово “Стре…”
Командор выстрелил с бедра, не дожидаясь моих указаний, - но тоже не успел.
За
Не было ни мига красивого зависания, ни бесценных мгновений, когда выстрел или бросок командора мог бы остановить женщину, - раз, и ее нет. Анджи все уже решила. Раньше. Поэтому она и стояла на самом краю обрыва с боевой гранатой в руке. Одно легкое движение пальцев - и взрыв. Артефакт во внутреннем кармане комбинезона. Поэтому Ворон дал мне фору, дал шанс ее уговорить. Граната в любом случае откроет коробочку, если это можно так назвать.
…Шанс, который я не сумел использовать.
Я не успел проглотить порцию ледяного воздуха, перекрывшего саму возможность дышать.
Еще через ничтожный миг командор уже ухватил меня за воротник; меньше, чем через две секунды его хищный зверь взвился в воздух… а “Птеродактиль” черной точкой остался стоять на опустевшем белоснежном плато.
Старт-форсаж; антигравитационные и стартовые двигатели приглушенно выли, словно под тупыми короткими антрацитовыми крыльями неслись на охоту снежные волки.
Я кое-как заполз на сидение дубль-пилота. Командор поднял “Призрак” вперед и вверх. Резко, бескомпромиссно.
Снизу, далеко под пиком, в горах Безнадежности, что-то негромко хлопнуло, так мирно, словно это и не была боевая граната. Ни шанса у Анджелы. Ни шанса. И все равно я повернулся к Ворону, намереваясь просить его спуститься… а вдруг?..
Ворон косо глянул на меня и спиралью повел корабль вверх, опасно задрав акулий нос машины…
Я задохнулся. Стало холодно и жарко одновременно. Руки и ноги онемели. Анджи. Самоубийство. Без малейших колебаний. Она решила это заранее.
И тут что-то начало случаться.
Снова заныли скрытые мышцы в основании ушей, мышцы, которые позволяли деду без труда настораживаться, как умеют это делать звери. Редкий дар. Я его не развивал, хотя и унаследовал.
Но сейчас уши насторожились сами, а слезы пересохли. Я снова превратился в нечто, чего во мне ранее не существовало….
Я зверски боялся, был буквально комком страха, ободранных ужасом нервов. И все это заняло миг. Еще один миг.
Ворон лишь мельком прошелся по мне взглядом и среагировал на мои настороженные уши однозначно - рванул машину к стратосфере, более не оглядываясь. Он не зря был человеком особого сорта. Он делал выводы, не затрачивая времени на поиск.
И, судя по всему, моей интуиции он верил больше, чем мне самому.
…Я же смотрел - и видел все.
От взрыва осело плато, на котором мы стояли менее пяти минут назад, и погребло под миллионами тонн льда, снега и наста тело Анжелики и остатки того, что якобы было создано сделать всех счастливыми.
Там, внизу, это была приличных размеров катастрофа. Сверху же все смотрелось, будто бы исполинский малыш перевернул свой самосвальчик со снегом, хотя вибрацию сотрясения я уловил.