Аусвельмские охотники
Шрифт:
– Что ты так расстраиваешься? Ну, упустили мы его. Всякое бывает. Это же охота, никогда не знаешь, как обернется.
– Не «мы», – поправила Эрна, скрипнув зубами от бессильной злости. – Не мы упустили, а я. Какая же я трусиха, Кайс, ты себе не представляешь! Растяпа, трусиха, и ничего у меня не выходит. А я разбежалась. Думала, докажу им. Докажу, что не трусиха. Это все, чего я хотела. Но у меня ничего не выйдет, потому что они были правы! – Она яростно врезала кулаком по обломку балки, на котором сидела, и тут же пожалела об этом. Что ж, по крайней мере, боль немного отрезвила ее.
– Какие «они»? –
– Мы были тогда еще маленькие. Лет по одиннадцать или двенадцать, я уже точно и не помню. Со мной никогда никто не дружил, потому что в нашей деревне все знали, что я оборотень. И когда я пошла в школу, там некоторые девочки сначала пытались познакомиться со мной, но потом они всем рассказали про меня, и никто больше не хотел связываться. Но и этого им было мало. Они всячески дразнили и преследовали меня. Однажды они совсем взбесили меня.
Эрне живо вспомнился тот день. Она шла из школы, одна, конечно же. Никто не пошел бы ее провожать, и не только потому, что она оборотень или зубрила, как ее тоже нередко дразнили, еще и потому, что никто не хотел связываться с компанией девчонок и мальчишек, которые считались лидерами среди сверстников. С ними не было сладу, и счастливчиками могли считать себя те, на кого эта компания не обращала внимания. К сожалению, Эрна не входила в число счастливчиков. Единственный оборотень в школе, единственный чужак в деревне (если не считать отца, конечно, но уж его-то никто не решился бы дразнить). Эрну преследовали часто, вот и в этот раз, несмотря на все старания, ей снова не удалось ускользнуть.
Их было пятеро: трое мальчишек и две девчонки. Они увязались за ней, шли по пятам, ну хоть камнями больше не швырялись, и то хорошо. На обидные реплики и громкий смех за спиной Эрна старалась не обращать внимания. Прохаживались, в основном, по поводу ее умственных способностей, и это было привычно. Ужасно хотелось заткнуть уши, но Эрна знала, что единственное, что она может сделать, это продолжать гордо идти вперед, делая вид, что ничего не происходит, позволив им куражиться у нее за спиной. Вступать в спор бессмысленно: они только разойдутся еще пуще.
Но в тот раз близилось превращение, а перед ним Эрна всегда становилась несколько вспыльчивой. И она не выдержала. Глухо зарычав, она развернулась к своим обидчикам и сделала пару шагов навстречу. Руки сжались в кулаки. Ей ужасно хотелось им всыпать. Даже представилось на минуту, как она вцепляется зубами в чье-то горло, как ее когти полосуют лицо, выцарапывают глаза…
– Ой, смотрите, она разозлилась! – крикнул один из мальчишек в притворном ужасе.
В ответ раздался дружный хохот. Все пятеро стояли и ждали. Ждали ее. Кажется, они даже хотели, чтобы она напала. Это давало им повод хорошенько ее отлупить. Они хотели драки, все, даже девчонки. Те с удовольствием бы оттаскали за волосы мерзкого оборотня, которого, к тому же, вечно ставят в пример учителя.
И Эрна попятилась. Ей вдруг расхотелось с ними драться. Она поняла, что добьется только того, что ее изваляют в грязи и порвут одежду. Что будет только ужасно больно, а толку не будет никакого. И тогда она развернулась и побежала.
–
– Трусиха, трусиха! – заорали сразу несколько голосов.
Эрна бежала, размазывая по лицу слезы. Она хотела сказать себе, что они не правы, но не могла. Она знала, что действительно просто струсила.
– И тогда я решила, что докажу им всем, – закончила Эрна. – Не только тем пятерым, конечно, а вообще всем. Докажу, что и я чего-то стою. Да только бесполезно. Я действительно трусиха, и ничего тут не сделаешь.
– Это не трусость, а здравый смысл, – заявил Кайс. – Я бы тоже не полез один против пятерых.
– Ну так то ты… – Эрна замялась, подбирая слова, не зная, как объяснить, в чем между ними разница. – Тебе-то не надо ничего доказывать. Ты можешь избежать драки, и никто не скажет, что ты трус, потому что все знают, что это не так. А таким, как я, приходится доказывать. И если уж я дала себе волю, я должна была идти до конца. Даже если бы они меня побили.
– Почем ты знаешь, может, я тоже всю жизнь что-то доказывал? – фыркнул Кайс.
– Ты? Кому?
– Да хоть бы и себе. Все время пытался добиться, добиться… А зачем? Сам не знаю.
– Ты говорил, что просто любишь приключения, – напомнила Эрна.
– Ну, да, но для этого не обязательно становиться лучшим. А я зачем-то пытаюсь. – Кайс пожал плечами и с любопытством уставился на свою собеседницу. – Я думал, ты тоже пытаешься стать лучшим охотником.
– Ну да, куда мне! – Эрна махнула рукой. – Не стать худшим – уже достижение. Но как же я устала от этого! – Слезы снова потекли по щекам, и Эрна сердито размазывала их кулаком. – Устала притворяться сильной и смелой, будто мне все нипочем. Я ведь на самом деле ничего такого не чувствую, это все неправда. И я не могу больше, у меня силы закончились. Не хочу я больше быть сильной! Я боюсь, просто боюсь, и я не справляюсь!
Кайс отложил ложку, которой помешивал варево в котле, сел рядом с Эрной на балку и крепко обнял за плечи.
– Не скули, хищница, – жестко сказал он. – Ты отлично справляешься.
И тут Эрна, окончательно утратив самоконтроль, разрыдалась, уткнувшись носом в его куртку.
– Ты справляешься, – говорил он, поглаживая ее по плечу. – Ты просто слишком много на себя взваливаешь. Какая же ты трусиха? Сама посмотри: незаменимый сотрудник в Службе охотников. А эти твои одноклассники где? В родной деревне, небось, остались? У скольких хватило духу на серьезный шаг? А ты ведь решилась. И даже до сих пор не сбежала. Да ты безумно храбрая девушка!
– Это ты меня просто утешаешь, – всхлипнула Эрна. – А у меня до сих пор поджилки трясутся, только вспомню рожу этого летающего змея.
Но она уже начинала против воли улыбаться. Ее бывшие одноклассники, вся эта разудалая компания, действительно остались в том маленьком городке и окрестных деревнях, по крайней мере, насколько она знала. Никто из них никогда и в мыслях не держал куда-то уехать и кем-то стать. Люди, следуя древней традиции, оставались там, где родились, продолжая дело своих родителей. Она и сама не помышляла бы о том, чтобы покинуть родной дом, если бы не вся эта травля. А теперь она сбежала от них и до сих пор еще держится здесь, ее не выгнали и, как будто, не собираются…