Аутодафе
Шрифт:
На обратном пути кони вдруг встали, даже шарахнулись назад, задрав дышло.
«Опять медвежий камень? Всё сначала?» – недоуменно подумал Буланский. Но возница, успокаивая своих питомцев, пояснил: ничего необычного, всего лишь шустрой змейкой метнулась под копытами ласка. Крохотная вроде зверушка, но хищная и зловредная не по росту: с голодухи, бывает, на стреноженных или привязанных лошадей прыгает – жилу перекусить, кровушки напиться… Вот и пугаются коняшки.
Подивившись смелости маленького вампира, Богдан задумался вдруг: а не осталось ли после Вербицкого сыновей или внуков, которых он не возил с собой ввиду рискованности нынешнего своего
В любом случае эта слабенькая нить – единственная. Негласно наведя справки по линии Десятого присутствия, Богдан убедился: никто из сосланных в Сибирь сморгонцев в местах определенного им проживания ныне не числится. Все рано или поздно скрылись из-под надзора полиции. Все до единого.
Десять лет спустя – Богдан Савельевич дослужился к тому времени до чина коллежского советника [6] – у него мелькнула надежда: Вербицкий был не последним из сморгонцев, и удастся, наконец, использовать его обрывочные записи (отнюдь не угодившие на хранение в архив Синода).
6
Коллежским советик – гражданский чип, согласно Табели о рангах приравненный к армейскому полковнику.
Тщетная надежда. Арестованный в Барановичах медвежий вожатый ничего общего со Сморгонской Академией не имел, самочинно попытался возродить старый промысел. И зверь у него оказался самым заурядным медведем, по науке выражаясь, Ursus'oм – со сточенными кпыками и когтями, дурно дрессированный… Тушу, правда, всё-таки сожгли во исполнение старого циркуляра. Бюрократические бумаги куда живучее породивших их обстоятельств.
Глава 3
ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ ПИРОТЕХНИКИ И ПАРФЮМЕРИИ
Всё-таки первая жена оставляет в жизни мужчины неизгладимый след. Не просто первая женщина, имя и облик которой спустя годы могут исчезнуть из памяти бесследно, но именно жена. И многие стереотипы, наработанные в первые годы супружества, автоматически, неосознанно проявляются в общении с другими женщинами. В том числе кое-какие весьма специфические привычки.
Я подумал об этом, когда осторожным, до микронов выверенным движением поддерживал голову спящей Эльзы и не менее осторожно вытаскивал из-под ее затылка другую руку. Сколько раз приходилось ускользать таким способом из объятий спящий Светланки на ночные операции, а утром бодро говорить: «Ну ты и соня, я уж час на ногах, завтрак приготовил, а ты всё спишь и спишь, даже будить жалко…»
Конечно, Эльзу мадам Гришнякова к ревнивым выходкам подстрекать не станет, но после запланированной на сегодняшнюю ночь операции хоть какое-то алиби не помешает, пусть и такое шаткое. Сдается мне, у родной Конторы есть сейчас дела поважней, чем вытаскивать резидента Хантера из лап правоохранительных органов.
Задумали мы с Генкой и Скалли ни много ни мало – похитить человека. Или кого-то, очень на человека похожего. По-западному говоря – совершить киднэппинг. Деяние возмутительное и попадающее под суровую статью Уголовного кодекса.
Единственным смягчающим обстоятельством мог послужить лишь тот факт, что выкуп с родственников завхоза Зинаиды Макаровны вымогать никто не собирался. Будущими похитителями (то
Из рапорта жандарма Клемчинского и из рассказа геолога Мурашова следовало, что медведи-морфанты в человеческой своей ипостаси выглядят именно как женщины более чем внушительных размеров. Скалли был уверен, что тестирование Зинаиды Макаровны покажет немало любопытного. А я подозревал, что при ее визуальном осмотре обнаружатся пулевые отметины, оставленные выстрелами из моего карабина или «парабеллума» Синягина, – дедуля не производил впечатление человека, имевшего обыкновение промахиваться.
Первая фаза операции «Тихий уход» прошла успешно – из постели я выскользнул, не потревожив Эльзу. Столь же бесшумно оделся, рассовал по карманам необходимые мелочи… На столе лежала женская сумочка. Полюбопытствовать шокером? Люфт времени есть, можно потратить минут двадцать, повозиться на кухне с инструментами.
Едва я потянулся к сумочке – понял: ее владелица не спит, исподтишка наблюдает за мной. Понял пресловутым «шестым чувством», дыхание девушки оставалось тем же – ровным дыханием спящего человека.
Обернулся – Эльза лежала в той же позе. Мнительность? Возможно… Некоторое время я рассматривал спящую. Подумал, что расположенные ровным треугольничком оспинки – следы прививок – на плече девушки очень напоминают шрамы от трех пуль, кучно попавших в цель… Странные у вас ассоциации, агент Хантер. Профессиональные.
Исследование шокера я всё-таки провел, удалившись на кухню. Игрушка оказалась еще любопытнее, чем мне представлялось…
…Спускаясь по лестнице – в одной руке карабин, в другой персик – я услышал эхо дальнего взрыва. Не обратил внимания и ничего не заподозрил: порой с расположенного в нескольких километрах карьера долетали похожие звуки… Вспомнить про взрыв пришлось очень скоро – когда Росинант подъезжал к «аэродрому»…
Добраться до жилища Генки и Скалли не удалось.
На тихой улочке небывалое столпотворение, суета людей в форме и белых халатах, машины вспарывают светом фар ночь – пожарные, «скорые», милицейские «луноходы»…
Внутрь оцепления посторонних не пропускали. Выведывать слухи у толпящихся зевак не хотелось, наверняка они ничего толком не знают и яростно обсуждают извечный русский вопрос «Кто виноват?» – взрыв баллонов с бытовым газом или чеченские террористы. Недолго думая я подъехал поближе к толпе и торопливо залез на крышу «уазика».
Мышцы живота откликнулись на сей акробатический трюк тягучей болью – похоже, кулак Добрыни зацепил меня не так слабо, как сгоряча показалось. Но я не обратил на боль внимания, ибо увидел то, что подспудно ожидал увидеть: фары освещали обгорелые руины – всё, что осталось от «аэродрома». Стволы-пеногоны пожарных продолжали поливать пепелище, но уже явно по инерции – языков пламени не было видно…
Заторможенно я слез с наблюдательного пункта, вернулся за руль. Тупо смотрел перед собой, не понимая, что можно и нужно делать… Что уж тут сделаешь… Нечего тешить себя несбыточными надеждами – при пожарах люди зачастую спасаются, но если пожару предшествует мощный взрыв… Генка… Скалли… Не представить, что их больше нет. Что никогда не услышу дебильных шуточек Мартынова, не увижу, как Скалли ерошит характерным жестом остатки шевелюры… Не прощу гадам… К чертям Контору с ее инструкциями! С сегодняшней ночи охота пойдет без правил. Никаких вам тестов, никаких пестрящих намеками разговорчиков с экс-чекистами – стрельба на поражение с безопасной дистанции, и точка.