Аутодафе
Шрифт:
Охотник замер – стиснув оружие, не дыша, не шевелясь. И с тоской ожидая, что сейчас превратится в дичь… Черный ночной комбинезон и полная неподвижность могли укрыть от глаза и уха, но не от чуткого обоняния.
Однако даже ближние твари не обращали внимания на неподвижного человека. Безмолвно двигались в ту же сторону, что и первая.
Хантер попытался было пойти вслед за удаляющейся странной процессией. Шагнул раз, другой – и замер. Потому что рядом прозвучал голос – тихий, на пределе слышимости:
– Спокойно.
Сергей обернулся – именно так, как просили. Отчего-то убежденный, что увидит огромную мохнатую тварь, заговорившую человеческим голосом…
Но позади стоял человек, лицо смутно белело в лунном свете. И было с этим лицом что-то не в порядке…
– Не надо туда ходить, – сказал человек. – Не наше дело. Не людское. В хату пошли. Есть о чем потолковать.
Короткие тихие фразы звучали уверенными приказами. Хантер подчинился, держа указательный палец в скобе карабина, рядом со спусковым крючком.
Электричества в доме не было. Даже керосиновой лампы не было. Горела одинокая свеча, но ее крохотный трепещущий огонек позволил разглядеть хозяина…
Он оказался стар, или так лишь казалось из-за белоснежных седых волос – по чертам лица ничего не понять, черт на искореженном лице фактически не осталось… Лишь одиноко поблескивал уцелевший глаз. Судя по всему, изуродовали человека давно.
– Кто вы? – первым делом спросил Хантер.
Человек пожал плечами. Мимику лица он старательно контролировал, старался не допускать движений разорванных и кое-как сросшихся лицевых мышц. Знал, какое неприятное впечатление производят его попытки улыбнуться или нахмурить лоб.
– Я здесь живу. А ты сюда пришел. Ночью, с оружием. Тебе и представляться первому. Но незачем… Ибо не знаешь, кто ты. И как тебя зовут – не знаешь.
– С утра еще помнил, – попытался пошутить Хантер. Слова прозвучали угрюмо, настороженно. Снятый с предохранителя карабин лежал на коленях, и направить ствол на хозяина было секундным делом.
Человек оставил его слова без внимания. Помолчал, затем спросил:
– Как считаешь, почему они (последовал кивок куда-то в сторону) тебя не учуяли?
Хантер, похоже, за короткую паузу собрался с мыслями и проанализировал недавние события.
– Потому что кто-то приказал им не обращать внимания и отвлечь меня этим ночным шествием. Чтобы незаметно подобраться сзади и изобразить благородного героя, брезгующего бить в затылок. Уточнить, кто именно?
– Никто никому ничего не приказывал. Ты пахнешь, как свой. У меня, к примеру, другой запах. И порой это… – Человек резко оборвал фразу. И столь же резко оборвал жест – словно хотел коснуться рукой изуродованного лица, но неожиданно передумал. Закончил иначе: – А мать назвала тебя Стасем. Станиславом – в честь деда.
– Ложь.
– Родимое
Рука Хантера непроизвольно дернулась к указанному месту, но тут же вернулась на цевье карабина. Человек отметил жест и не удержался-таки от улыбки. Собеседник торопливо отвел взгляд. Человек вновь усмехнулся, но уже мысленно. Добавил:
– На пляж ты в Лесогорске не ходил. В общественную баню тоже. И других поводов снимать одежду при свидетелях не нашлось. Вывод?
– Вывод я сделал давно. Дураку ясно, что меня с самого Екатеринбурга ведут, и весьма плотно. Неясно другое – к чему вся мыльная мелодрама с родимыми пятнами, потерянными родителями и забытым родством… За дверью ждут папа с мамой, готовые прижать к груди и оросить слезами?
– Они умерли. Погибли. Оба. Давно, в семьдесят девятом.
– Хм… Если я не стану упорствовать и утверждать, что отец умер в двухтысячном, а мать жива до сих пор, – вы ответите на несколько вопросов?
Человек долго молчал, глядя на непроглядную темень за окном.
Василий Севастьянович тоже наблюдал за направленным непонятно куда шествием мохнатых тварей. Сам остался незамеченным: долгий опыт охоты не подвел и сейчас – встал,так, чтобы легкий ночной ветерок дул от зверей к нему.
Стоял, крепко стиснув ружье. Понимал: успеет сделать один, в лучшем случае два удачных выстрела. Потом навалятся и растерзают.
Да и как понять, разобраться, какая из зверюг повстречала в недобрый час Федора? Подстерегать по одной, валить всех без разбору не хотелось…
Человека, незаметно подбиравшегося к Сергею, старик увидел издалека. Ни крикнуть, ни предупредить – твари далеко уйти не успели. Василий Севастьянович поднял «Громовержец», прицелился. Ничего дурного незнакомец предпринять не успеет. Огромной двухсотграммовой пуле достаточно попасть куда угодно, хоть в кисть руки, – колоссальная кинетическая энергия снаряда мгновенно опеспечит шок и потерю сознания. Терминами внешней баллистики старый охотник не владел, но действие пуль «Громовержца» представлял неплохо.
Стрелять не понадобилось. Короткий разговор прошел без эксцессов, затем собеседники отправились в дом. Василий Севастьянович подумал, что его новый знакомый рассказал далеко не всё, что знал. Без всякого осуждения подумал – в этаком деле чем меньше язык распускаешь, тем дольше живешь.
Человек долго молчал, глядя на непроглядную темень за окном. Ничего не мог разглядеть там – пять поколений его предков прожили рядом со сморгонцами, но многих их умений перенять не сумели. Умение видеть в темноте, например.