Авадон

Фарб Антон

Когда Лимек подошел к Альбине, она стояла в прежней позе, обняв двумя руками пустую урну, дерзко вскинув голову и слепо глядя в Бездну.

– Госпожа Петерсен? Моя фамилия Лимек, и я бы хотел выразить искренние соболезнования...

Дочь покойного инженера медленно развернулась на каблуках.

– ... по поводу вашей утраты, - закончил он, судорожно сглотнув. Теперь только девушка заслоняла от него Бездну.

Вблизи Альбина Петерсен оказалась далеко не красавицей, несмотря на гриву роскошных платиновых волос. Бледное, одутловатое личико с безвольным ртом и

скошенным подбородком. Водянистые глаза чуть косили к переносице.

– Кто вы?
– Голос у нее был на удивление сильный: низкий и грудной, как у джазовой певицы.

– Я - Лимек, - повторил сыщик, не отводя взгляда от ее лица.
– Я бы хотел выразить...

– Спасибо, - перебила Альбина.
– Я слышала. Кто вы такой?

Сперва Лимек хотел представиться куратором Петерсена из Главного Управления, но, увидев на похоронах Ленца, передумал. Пришлось сымпровизировать:

– Я от профессора Фоста из Алхимической лаборатории.

Лицо Альбины расслабилось.

– Вот как? Что ж, господин Римек, в таком случае, можете проводить меня домой.

Она направилась к лимузину слишком резко: Лимек не успел обернуться, и взгляд его упал в Бездну.

Бесконечное, не поддающееся никакому осмыслению и осознанию Ничто, на краю которого существовал город Авадон, было сегодня розовато-лилового цвета и изредка озарялось желтыми сполохами. Особая, пульсирующая тишина окутала Лимека, и если бы не холодные поцелуи дождя на его лице и стук крови в висках, он мог бы весь, без остатка раствориться в этом розово-лиловом ничто... Ветер забрался под расстегнутое пальто Лимека, по спине пробежала дрожь, и сыщик, стряхнув оцепенение, сказал в пустоту:

– Моя фамилия Лимек, госпожа Петерсен, - а потом обернулся и поспешил вслед за Альбиной, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег.

Несмотря на то, что погода с каждой минутой становилась все омерзительнее, Альбина отпустила лимузин и решила пройтись до дома пешком. Лимек взял у водителя зонтик и поднял его над головой Альбины; она этого даже не заметила.

– Вы любите гулять по Набережной, господин Линек?

– Лимек. Признаться, не очень...

– А я люблю, - сказала дочь инженера, и Лимек подозрительно на нее покосился. Три года, проведенные в Азилуме, не прошли даром для Альбины Петерсен.

Конечно, Набережная была одной из самых красивых улиц Авадона - еще во времена Беаты Благословенной последний край города украсили гранитная балюстрада с резными пилястрами, фонарные столбы изысканного чугунного литья и разноцветная узорчатая брусчатка. В то же время, Набережная всегда оставалась безлюдной и пустынной - потому что ею заканчивался город Авадон...

– Здесь так тихо, - Альбина провела рукой по мокрому парапету и бесстрашно заглянула в Бездну.

Словно в ответ, из Бездны раздался рокот грома, после - странное гудение и звук, больше всего похожий рыдания. Лимека передернуло, а Альбина, как ни в чем не бывало, спросила:

– Так вы алхимик?

– Нет, ну что вы... Я просто клерк. Я занимаюсь делопроизводством профессора Фоста. После того, как он... э... исчез, мне поручили разобраться

в его лабораторных журналах.

– Фост исчез?
– Впервые в голосе Альбины прозвучал настоящий интерес к беседе.

– Ну да, разве вы не знали? Об этом было во всех газетах...
– Лимек растерянно пожал плечами, продолжая разыгрывать безобидного простофилю.
– Я не в курсе расследования, меня интересуют только бумаги профессора. А он тесно сотрудничал с вашим отцом... Покойным, - добавил Лимек, просто чтобы посмотреть, как она отреагирует.

Особой скорби на лице Альбины не отразилось.

– Вам следует обратиться в Политехникум. Если папа и вел переписку с Фостом, то не из дома. Он вообще не любил работать дома.

– Конечно, я так и поступлю, спасибо за совет. Но все-таки... Ведь профессора и вашего отца связывала давняя дружба. Может быть, какие-то старые дневники, рабочие тетради, чертежи... Что-то же инженер забирал домой, правда?

– Давняя дружба?
– переспросила Альбина с удивлением.

– Ну, - смутился Лимек, - Разве ваша матушка не была секретаршей профессора?

Упоминание о матери было ошибкой - Альбина замкнулась, и ее мягкое лицо сразу посуровело.

– Вы хотите осмотреть кабинет моего отца?
– холодно спросила она.

– Право, не знаю, уместно ли, но... да, это бы очень помогло мне в работе.

– Прекрасно. У вас будет такая возможность.

Больше она не произнесла ни слова.

По Набережной они дошли до улицы Сарториуса и, миновав мрачно-помпезную высотку Прокуратуры и колоннаду ресторана "Маджестик", направились дальше - к ажурной спирали башни и бетонной коробке наблюдательного бункера со всеми ее антеннами, перископами, телескопами и кронштейнами для спуска батискафов и радиозондов.

На миг Лимек почувствовал дурноту: сегодня ночью он видел это место во сне - здесь, в бетонном бункере, работала Камилла, и семь лет назад он каждый день забирал ее с дежурства... Но Альбина свернула на Терапевтический бульвар, и буквально через пару минут они вышли к роскошному, хотя и неухоженному особняку в викторианском стиле. Стены дома, некогда желтые, покрывали слой копоти и густые заросли дикого плюща.

– Прошу, - сказала Альбина.
– Это дом инженера Петерсена.

9

Лимек стоял в растерянности посреди прихожей, не зная, куда деть мокрый зонтик и шляпу.

– Выпьете что-нибудь?

– Спасибо, это было бы очень кстати, - пробормотал Лимек.
– Стаканчик глинтвейна, если можно.

Альбина стряхнула с себя шубейку и приняла из рук Лимека зонт.

– Глинтвейна не обещаю. По-моему, вино закончилось. Может быть, что-нибудь покрепче?

– Тогда на ваш вкус.

Траурное платье дочери инженера оказалось не таким уж и траурным: во-первых, не черным, а искристо-фиолетовым ("электрик", вспомнил сыщик название цвета), а во-вторых, у него не было рукавов - зато был вырез на спине до самой поясницы. Для похорон отца Альбина Петерсен не нашла в гардеробе ничего более подходящего, чем коктейльное платье.