Авантюрист и любовник Сидней Рейли
Шрифт:
Том Тэтчер был единственным англичанином в окрестностях Претории. Местные власти оставили его здесь, чтобы сохранить в порядке законсервированные угольные шахты. Он-то и помог Рейли добраться до португальской колонии, посадив в проходивший мимо товарный поезд и дав в проводники своего сына Пита.
В то время, когда Джордж и Пит тряслись в вагоне среди угольных мешков, Тома Тэтчера вызвали в комендатуру, из здания которой прошлой ночью исчезли важные документы, касающиеся планов военных действий. Ему учинили жестокий допрос. Особенно интересовали следователей его связи с другими англичанами, оставшимися на бурской
Тома продержали в комендатуре до вечера, но потом все-таки отпустили. Он вернулся домой совершенно разбитый и без ужина улегся в постель. Долго ворочался и не мог уснуть. Когда же наконец забылся тревожным сном, в дверь постучали.
Том взглянул на часы. Было без пятнадцати два ночи.
Стук повторился.
За дверью стоял изможденный человек, с головы до ног перепачканный грязью. Это был Уинстон Черчилль, потомок лорда Мальборо, военный корреспондент газеты «Морнинг пост».
«Приключения Уинстона Черчилля в Южной Африке совершенно неожиданно принесли ему огромный политический капитал. Оказавшись на свободе, он немедленно направил в «Морнинг пост» подробное описание своего побега из лагеря военнопленных, умолчав лишь о прятавшем его англичанине, чтобы не подвергать его опасности. Повествование читалось как приключенческий роман и привлекло к себе внимание публики».
(Из книги В. Трухановского «Уинстон Черчилль».)
Вернувшись в Лондон, Винни узнал о гибели в Южной Африке своего друга Джорджа Герберта Рейли.
— Не понимаю, как можно так отзываться об известной писательнице… — Вика покраснела и закрыла «БЛОКЪ-НОТЪ».
— О какой? — Эдик вонзил зубы в котлету.
— Этель Лилиан Войнич…
— А как он о ней отзывается?
— Как о женщине… — сконфузилась Вика.
— Этот шпион трахал ее, что ли? — оживился Бодягин. — Ну и как она ему?
— Эдик…
— А что? Дело житейское. А вообще странно: я почему-то думал, что она старая дева, — он заржал. — Представляю их в постели. Шпион в темных очках и с пистолетом, а она — с рукописью!
— Фу, что за пошлость!
— При чем здесь пошлость? И вообще, что ты все усложняешь? Они такие же люди были, как мы с тобой. Или что ты думаешь, твоя Войнич детей в капусте находила?
— У нее не было детей…
— Все равно… Должно ж быть какое-то удовольствие в этой жизни…
Замявшись, Вика решила сменить тему.
— Оказывается, у этого Рейли была очень интересная биография, — светским тоном сообщила она. — Богатая событиями, а не только любовными похождениями.
— А что ты думаешь, интимные отношения — это не события? — гнул свое Бодягин. — Да если хочешь знать, в одну ночь может вместиться целая жизнь.
— У тебя, видимо, немалый опыт, — опустила глаза девушка. — Но все увлечения Рейли не играли для
— Ну и правильно, — одобрил шпиона Эдик. — В жизни мужчины женщина всего лишь эпизод. Не всякая, конечно, — спохватился он, взглянув на Вику.
— Эти записи производят странное впечатление, — девушка торопливо раскрыла «БЛОКЪ-НОТЪ». — Иной раз кажется, будто они принадлежат разным людям. Хотя почерк одинаковый. Что это — дневник? Мемуары? Художественное произведение?
— Дневник, — предположил Эдик. — Так тебе и опубликуют мемуары, где он трахается с автором «Овода».
— Но это же рукопись, — возразила Вика. — Может быть, человек писал для себя, в стол.
— Да не все ли равно тебе, — Бодягин доел обед и довольно потянулся. — Они все давно умерли.
— Но это же были реальные люди… Если это вымысел, то он компрометирует женщину.
— Может, это какой-то законченный шизофреник писал. Мало ли что ему в голову взбредало! Я таких навидался в психушке — во! — он полоснул себя ребром ладони по горлу. — Такому не то что с Войнич, а хоть с самой Клеопатрой переспать — раз плюнуть. В нашей палате один лежал, так он считал себя Мариэттой Шагинян. Как уколют, ничего, забывал. А так — вскакивал по ночам и в темноте, на тумбочке писал «Гидроцентраль». Слава Богу, без ручки и бумаги. А то бы еще и читал. Я как раз тогда бессонницей мучился. Как скучно станет, толкну его в бок: «Товарищ Шагинян, каковы ваши творческие планы?» А он так серьезно: «Собираю материалы для романа про вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина. Вы знаете что-нибудь об этом самом человечном человеке?» И как закатит лекцию — на два часа.
— Он что, по-настоящему болел? — удивилась Вика.
— Ну! Там у всех настоящий диагноз, кроме меня.
— И ты среди них? Это ужасно…
Эдик притянул девушку к себе. Они поцеловались.
— Какая у тебя кожа нежная, — он провел пальцем под ее подбородком.
Вика смущенно взъерошила ему волосы.
— Чего ты свитер не снимешь? — спросил он как можно более непринужденно. — Жарко ведь. Смотри, вспотела вся.
К его разочарованию, под свитером у Вики оказался батник. Эдик расстегнул на нем две верхние пуговицы.
Вика задержала его руку.
— Ну что ты? — парень поцеловал ее и расстегнул еще две пуговицы.
Девушка судорожно вздохнула и попыталась высвободиться из его объятий.
— Не бойся, — шептал Эдик. — Сюда никто не войдет… Черт, что у тебя за конструкция?..
Лифчик не поддавался. Эдик перестал с ним бороться. Послышался треск оторвавшейся бретельки. Под его ладонью бешено колотилось Викино сердце.
— Не надо… — просила она. — Пусти…
Эдик поцеловал ее маленькую трепещущую грудь. Его рука скользила по колготкам под подолом юбки.
— Не надо… Ну, пожалуйста! — Вика чуть не плакала.
— Но почему? — бормотал Бодягин, пытаясь стянуть с нее колготки вместе с трусиками и узкой юбкой. — Ты не в настроении?
— Пусти! — собравшись с силами, Вика резко оттолкнула его и лихорадочно начала приводить себя в порядок.
— Да что ты в самом деле?! — психанул Эдик. — Если нас тянет друг к другу… Мы же взрослые люди… Что ты девочку из себя корчишь?
— Я не корчу, — еле слышно пролепетала Вика. — Так оно и есть.
Диверсант. Дилогия
Фантастика:
альтернативная история
рейтинг книги
