Авантюрист
Шрифт:
— Основным что посоветуешь, Самсон?
Начвор явно ожидал вопроса. Словно факир извлек из-под промасленной мешковины футляр, обтянутый потертой шкурой ящерицы, из которого в мои руки лег вроде бы обычный «марксман». Первый взгляд отметил великолепную обработку металла и более удобную конструкцию ложи и приклада. Руки подсказали, что модель легче массовой. Второй взгляд заставил подпрыгнуть на месте, едва уперся в крепление для оптики. Прибор нашелся в отдельном футляре, но едва взял в руки, как понял, что мне достался не совсем обычный оптический прицел. Вся конструкция размером со спичечный коробок, считая
Короткий процесс монтажа захватил всех троих — ведь Акинф и Самсон, несмотря на свой немалый боевой опыт, не имели дела с оптикой. Приложился, выбрав целью приметный камень в кладке полуразрушенного дома на террасе противоположного склона ущелья. Навскидку — метров сто пятьдесят плюс-минус десятка. Возникло твердое ощущение, что попал бы сразу, пускай брусок моей ладонью не закрыть, вот Буяновой пятерней запросто. Передав штуцер на ознакомление Акинфу, озвучил Ковальскому приказ:
— Завтра в начале пути проведем пристрелку в первом же удобном месте. По двадцать выстрелов на брата. Общая организация — на Белове, техническая сторона за тобой, Самсон.
— Зробим.
Получив боекомплект к приобретению, поблагодарил наемника и собрался уходить.
— Оставляйте, пан Богдан, зброю. Обихожу. — Начвор сделал характерный приглашающий жест по направлению к револьверной винтовке.
Прозвучало укором состоянию старого друга «мастерворка», отчего ответ получился не очень вежливым.
— Да брось. Сам не безрукий. Ветоши только дай и масла.
Мое внимание привлек украшенный узорами топорик на длинной рукояти. Эксклюзивная добротная работа сразу бросилась в глаза. Где-то глубоко внутри забрезжило смутное ощущение, что вещь мне пригодится. Пока непонятно как, но узоры притягивали, а топорище буквально просилось в руку. Вещь, однозначно! В Эрмитаж бы его определить, а не во вражью башку или полено.
— Он стреляет, — вмешался Акинф.
— Что? А? — Обух продемонстрировал мне зрачок дула и каплевидную ручку шомпола.
— Ух ты! Точно беру. Самсон, скажи Никодиму, чтобы из моей доли вычел цену топора и револьвера именного, если сам забуду. А еще, будь добр, подбери мне саблю. Офицерскую. Но полегче. Хорошо?
Перевязь с парадно-выходной шпагой присоединил к куче трофеев, откуда и брал ее для несостоявшегося похода к Фишеру.
— Будет сабля пану офицеру, — начвор протянул мне кисет-сумочку с пулями к пистолету в топорище, а Акинфу набор для чистки моего оружия. Не стал возмущаться. Они аборигены, а я здесь гость залетный.
Время в общении с оружием пролетело незаметно, пополнение накормили и приодели. А значит, настала пора для приветственного слова в моем исполнении. Эх, когда-то стеснялся публичных выступлений, каждый раз себя пересиливал, на интервью как на казнь шел. В прошлой жизни. Сейчас и сам не заметил, как хлопком привлек внимание и двинул речь:
— Солдаты! Вы теперь служите в вольной роте Богдана Романова, лейтенанта Армии Освобождения. Вот он я, весь перед вами. Здесь принято подчиняться старшим по званию, уважать товарищей, любить родину и не бояться врагов. Моя рота защищает Золотую рощу от Скверны. Девиз наш прост: победа или смерть!
На последней фразе те, кто безразлично
— Это не просто слова. Вчера мы уничтожили врага, что был сильнее нас многократно. Потому что в бой нас ведет княжна Белоярова. Мы победили, потому что стояли насмерть!
У моей палатки возвышалось знамя, укрепленное пятой древка в пирамидке из камней. Рядом с Аристархом, исполнявшим роль почетного караульного, стоял, опираясь на костыль, перевязанный Ермолай. Солдаты перевесили знамя на укороченное древко от пики, которое покрасили красным цветом и снабдили навершием от парадного протазана. Молодцы, не дают мне забыть о главном.
— Вчера многие наши товарищи погибли, другие ранены. Мы никого не бросили. Сколько ушло в бой, столько возвращается. Это закон. Мы не отступаем, мы ищем возможность бить врага на наших условиях и бить насмерть.
Теперь все рекруты поглядывали на меня с интересом. Лица их ожили, а спины выпрямились. Самое время растолковать про обязанности.
— За вас оплачено не просто деньгами. Это не значит, что вы чья-то личная собственность. Деньги эти добыты в бою. Нашей кровью. Теперь вы в долгу перед честными людьми. И долг этот надобно отдавать честной службой, прилежанием в боевой учебе, храбростью в бою. А пока половинного жалованья и доли в добыче будет достаточно. Во всем прочем вы такие же солдаты. Помилуй вас Асень, если кто собрался бежать! Знайте и то, что служба в моей роте для вас шанс выйти в люди. Остальные порядки вам объяснят сержанты и мастера. Честь имею!
Повернулся к Белову и увлек его чуть поодаль для приватного разговора.
— Евгений, люди отличились в бою. Нужен список: кого из рядовых в мастера, кого из мастеров в сержанты. Из отличившихся учредить почетный караул к знамени по дням. Деньгами можно поощрить героев, хотя… лучше защитными гамионами и личным оружием!
— Список готов, господин лейтенант, — отрапортовал юноша.
— Отлично. После выдачи наградных хочу провести присягу… — и осекся. В голове сложилось все красиво: клятва перед лицом товарищей по оружию, поцелуй знамени… Не учел одного — стрелки княжеского батальона уже поклялись в верности Армии Освобождения. Купленные рекруты, скорее всего, тоже давали присягу. А главное, кому присягать? Самозваному барону?
Нет, я позиционирую роту как часть Армии Освобождения, а не личную банду. Каррамба и черт побери, что за день «своевольной метлы» сегодня такой?!
— Для пополнения… Клятву, в общем. Ну, вы же понимаете?
— Кажется, да, — подофицер не скрывал своей неуверенности. — Я поставлю в известность господина Немчинова. Как нашего нанимателя и хранителя Асеня.
— Да, отлично! Пожалуй, трофеи подождут полчасика, я больше ждать не могу, — на самом деле мне просто необходимо было спрятаться от людей и собственной некомпетентности.