Авантюристка. Возлюбленная из будущего
Шрифт:
– Вы сегодня невероятно хороши, впрочем, как всегда, и очень любезны, особенно очаровательна улыбка.
И в сторону в коридоре Венсенна со мной поговорить тоже отошел, и все мои измышления по поводу нашего брака выслушал. Но когда дело дошло до обещаний, выяснилось, что дальше требования соблюдать правила приличия я ничего не успела придумать. Дело в том, что я ожидала какой-то бурной реакции от Армана, а он просто слушал. Дав мне выговориться и подождав еще пару мгновений, пока я уже беззвучно открывала рот, пытаясь на ходу придумать нечто этакое, он
– Мадам, клянусь не нарушать супружеский обет, который принесу вам, жду этого же от вас.
А дальше он просто опустился передо мной на колено и приник к руке. В Венсенне так же невозможно уединиться, как и в Лувре, многочисленные придворные уже давно наблюдали за нашей парой, и жест Армана вызвал не просто восхищенные возгласы со стороны разряженной толпы, но даже аплодисменты.
Поднимаясь с колен, Арман вдруг поинтересовался:
– А брака по любви вы не допускаете?
И, не дожидаясь ответа, громко возвестил в сторону толпы любопытствующих:
– Мадам Гортензия Манчини согласилась стать моей супругой, чему я очень рад. Кардинал Мазарини одобрил наш брак, господа.
Последовали новые аплодисменты и восхищенные возгласы. Я невольно гадала, сколько из них фальшивых. Наверняка больше половины.
Герцог предложил мне руку:
– Вы позволите проводить вас домой на правах жениха?
В карете он продолжил разговор, словно тот и не прерывался:
– Так вы считаете брак по любви невозможным?
Я невольно напряглась, что за вопросы?
– О чьей любви вы говорите, герцог?
– Например, о моей к вам. Или вашей ко мне. – Глаза не отрываясь смотрели в мои, и я чувствовала себя в плену, но в центре вулкана. Щеки уже начали полыхать.
Понадобилось усилие, чтобы взять себя в руки.
– Зачем вам моя любовь, Арман?
– Странный вопрос. Зачем любовь юной красивой женщины с характером мужчине, который на ней женится?
Меня поразило это «с характером», ну и «красивой», конечно.
– Согласно нынешним правилам приличия для брака вовсе необязательно любить супруга, необязательно даже дружить, достаточно не наставлять рогов.
В следующее мгновение Арман пересел ко мне (и зачем я позволила сопровождавшей меня Люсинде ехать в карете герцога вместе с Рене?) и приблизил губы к моему уху, его взгляд совершенно недвусмысленно нырнул в мое декольте. О, эти декольте XVII века! Они и на расстоянии позволяют видеть слишком много, а уж если вблизи и чуть сверху… Конечно, я могла гордиться грудью и плечами, но все же с трудом сдержалась, чтобы не сгрести платье на груди.
– Я старомоден, предпочитаю, чтобы вы сгорали от страсти в моих объятьях по ночам, а не холодно кланялись за завтраком после бурной ночи с другим. Вам говорили, что у вас восхитительная грудь?
– Арман!
– Да, дорогая? – он уже успел вернуться на свое место и насмешливо разглядывал мое полыхающее лицо. – Думаю, в моем нынешнем статусе наедине с вами мне позволительно делать вам комплименты, даже очень нескромные. То ли еще будет после венчания…
– Арман!
– Если
Ответить не успела, карета уже подъехала к нашему дворцу, слуги открывали дверцу и опускали подножку. И все же, опираясь на предложенную руку Армана при выходе из кареты, я прошипела:
– Вот еще!
– Не желаете? Зря, – улыбнулся он, глядя в глаза.
Такая словесная перепалка с многообещающими взглядами иногда действенней самых горячих объятий. От взгляда Армана (боже, никогда у него такого не замечала!) у меня попросту перехватывало дыхание и сводило желудок. А что будет, когда он перейдет к делу? Я чувствовала, что если Арман вдруг решит заняться со мной сексом немедленно, я против не буду.
Конечно, не решил, проводил по ступенькам дворца, сдал с рук на руки Мари и, раскланявшись, поспешил по своим делам.
– Ты что это вся полыхаешь?
– Это мой жених, чтоб ты знала. Дядюшка торжественно вручил судьбу своей племянницы Арману.
– Ну и как он целуется?
– Кто? – я просто вытаращила глаза на сестру.
– Арман. Вы же с ним ехали в карете вдвоем.
– Это вовсе не означает, что между нами что-то было!
– И ты красная как рак, – ехидно уточнила Мари.
– Арман сказал, что у меня восхитительная грудь, и он ждет, что я буду сгорать от страсти в его объятьях!
Я постаралась произнести все самым саркастическим тоном, на какой была способна, но Мари все поняла и расхохоталась:
– Началось! Почему ты против?
– Я не против. А что началось?
– Я не помню, чтобы Арман на ком-то когда-то женился. Наверное, все не зря. М-мм… представляю тебя с ним в постели!
– Перестань.
У меня просто голова шла кругом. Теперь главным казалось устоять перед его обаянием и напором. Ну уж нет, я стойкая, я снежная королева, просто ледяная статуя, и в груди у меня лед!..
Но стоило приложить ладони к полыхающим щекам или вспомнить об откровенном взгляде Армана на мое декольте, как уверенность в своем ледяном спокойствии пропадала. Как пережила немногие дни подготовки к свадьбе, не знаю сама. Помогла занятость, ведь предстояло сшить потрясающее платье, и не одно, дядюшка заявил, что у любимой племянницы должно все быть по высшему разряду. С трудом удалось убедить, что свадьба роскошней королевской вовсе ни к чему, напротив, может обернуться неприятностями.
Арман больше не заводил со мной вгоняющих в краску разговоров (что меня радовало, потому что полыхать у всех на виду смешно) и не заглядывал в мое декольте, напротив, держась чинно и даже отстраненно (что, наоборот, слегка задевало). Он тоже был за скромную свадьбу в узком кругу, чтобы не иметь необходимости приглашать королевскую семью, для чего предложил провести венчание в замке Бриссак. Мне объяснил коротко:
– Это шато моего отца, моя мачеха Мария де Коссе-Бриссак. Вам там понравится.