Авантюристы гражданской войны
Шрифт:
Блестящий офицер, любимый товарищами, элегантный светский щеголь (его успех зашел чрезвычайно высоко в румынском придворном мире), спортсмен и ловкий политик — Заиончковский мирно проживал в Москве и терпеливо выжидал, твердо веря, что его черед еще придет.
Отказавшись участвовать в поддержке Корниловского выступления, сославшись на болезнь (старый Остермановский [79] трюк), приемами полуслов и ловко пущенных слухов, он не только не потерял, но еще увеличил свое влияние в Московском союзе Георгиевских кавалеров и в кругах, группировавшихся вокруг избранного в октябре 1917 года патриархом Тихона [80] . «Корнилов бьет напролом. Заиончковский медлителен, но когда ударит, то без промаха», — говорили его бывшие адъютанты и ординарцы, выжидавшие событий. К Заиончковскому засылали одновременно курьеров и с далекого юга (из казачьих кругов), и из союзных военных миссий.
79
Остерман Генрих Иоганн Фридрих (Андрей Иванович) (1686–1747) — граф, русский дипломат, при различных монархах — от Петра I до Анны Иоанновны — занимал важные государственные посты — президента коммерц-коллегии и управляющего почтами, канцлера и т. д., был наставником Петра II в бытность того наследником престола; в начале царствования Елизаветы был обвинен в отстранении от престола потомства Петра 1 и приговорен к смертной казни, замененной ссылкой.
80
После восстановления патриаршества Патриархом
Генерал держался осторожно, никому не сказал ни да ни нет. Безошибочным чутьем старого царедворца он чувствовал, что на этих лошадей играть слишком опасно. И ждал.
«Как живете, А. М.?» — «Пишу мемуары…»
Пристроив всех друзей, затянув заодно и врагов (чтобы скомпрометировать и их), честные маклера вспомнили Заиончковского. Со своей обычной мудростью он категорически отказался от сколь-нибудь действенного поста. Пока Гутор, Клембовский и Сытин брали города, взимали контрибуции, в ожидании или султанского ирадэ, или рокового шнурка, Заиончковский сидел в покойном кресле консультанта реввоенсовета. Троцкий очень ценил его советы и пользовался ими в трудные моменты «улавливания сердец». Так, Заиончковский сыграл исключительно важную роль в выборе варианта для наступления против поляков на юго-западном участке, большим знатоком которого он являлся с давних времен. Идея переброски сюда Буденного — его идея.
Исключительно ценные сведения давались и, без сомнения, продолжают даваться Заиончковский о румынском театре. Зная состояние и военные возможности румынской армии не хуже, чем русской, Заиончковский предостерег Троцкого в 1918-19 гг. от преждевременного наступления. Если осуществится ближайшими месяцами советское наступление, мы еще услышим не раз об этом хитром и опасном человеке.
В смысле «улавливания сердец» он явился главным посредником в переговорах советской власти с ген. Брусиловым [81] .
81
Брусилов Алексей Алексеевич (1853–1926) — по окончании Пажеского корпуса выпущен в 15-й драгунский Тверской полк, участвовал в русско-турецкой войне 1877–1878 гг., служил в офицерской кавалерийской школе, с 1906 г. командовал 2-й гвардейской кавалерийской дивизией, с 1909 г. 14-м корпусом, с 1912 г. был помощником командующего войсками Варшавского округа, генерал от кавалерии, в 1913 г. командовал 12 корпусом; во время Первой мировой войны командовал Проскуровской группой войск (8-й армией Юго-Западного фронта), с марта 1916 г. был главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта, 21 мая 1917 г. сменил ген. М. В. Алексеева на посту Верховного Главнокомандующего, 19 июля был в свою очередь заменен ген. Л. Г. Корниловым.
V {7}
Июльское совещание (1917) в ставке, где представители всех четырех фронтов делились впечатлениями от Калуща и Тарнополя, ознаменовалось речами Деникина и Брусилова. Первому его резкое выступление засчитали для будущего «оки недреманные» петербургского совдепа, а старику верховному пришлось уйти немедленно [82] .
Жестоко оскорбленный, разбитый морально и физически Калущской неделей более, чем 36 месяцев боев, не веря в возможность удержания фронта и возрождения армии, Брусилов возвратился в родную Москву, в тихий Мансуровский переулок, что на Остоженке. Впервые за полстолетие пришлось ему изведать горечь созерцательного безделья.
82
Совещание в Ставке, проходившее с 16 по 18 июля, привело к отставке 19 июля А. Брусилова и назначению Верховным Главнокомандующим Л. Г. Корнилова.
Грустный, строгий, туго затянутый в коричневый бешмет, в светлой папахе, левая рука на кинжале, быстрой неверной походкой старого кавалериста проходил он поутру Александровским сквером, радостно приветствуемый всеми встречными, вплоть до солдат-дезертиров, заплевавших подсолнухами улицы и сады первопрестольной.
Я видел в комнате вчера Героя родины Брусилова, Вот кара рыцарю добра — Быть в сне бездействия постылого!Бальмонт [83] точно передал в этих словах то печальное недоумение, которое вызывало в немногих патриотах вынужденное far niente [84] Брусилова. Под Могилевым и Ригой, в Галиции и Румынии решался вопрос о самом существовании России; тщетно метался Корнилов, тщетно Савинков [85] , Гобечиа, Филоненко [86] посылали свои вопли с требованием смертной казни. Родина была на острие меча. А в темноватом прохладном кабинете среди шашек — даров туземных полков, — охотничьих трофеев и целой галереи военных портретов посетитель встречал все то же учтивое ледяное спокойствие, которое Герцен сравнивал со спокойствием моря над утонувшим кораблем…
83
Бальмонт Константин Дмитриевич (1867–1942) — русский писатель-символист.
84
Бездействие (итал.).
85
Савинков Борис Викторович (1879–1925) — с 1903 г. один из руководителей Боевой организации партии эсеров, организатор ряда громких террористических актов; после Февральской революции по возвращении в Россию из эмиграции комиссар Временного правительства в 8-й армии, а затем на всем Юго-Западном фронте; с 19 июля управляющий военным министерством, 27–30 августа военный губернатор Петрограда и командующий войсками Петроградского военного округа. Был исключен из партии социалистов-революционеров 9 октября; после Октябрьской революции один из активных участников и организаторов антибольшевистского вооруженного сопротивления; в феврале 1918 г. организовал в Москве «Союз защиты Родины и Свободы», в мае 1918 г. заговор был раскрыт; в эмиграции находился во главе военной миссии Уфимской Директории, руководил бюро печати при правительстве А. В. Колчака «Унион», возглавлял «Русский политический комитет» в Польше и т. д. Был арестован в результате спецоперации в августе 1924 г.; покончил жизнь самоубийством. См. характеристику Савинкова в очерке А. Ветлугина «Корнилов и Савинков», опубликованном в 1919 г. в ростовской газете «Жизнь»: «Жуткая фигура Бориса Савинкова занимает особенное положение в русской жизни этого двадцатилетия. Полупоэт, полубоец, умный, исключительно энергичный, с несомненным авантюристическим уклоном, каждым своим появлением Савинков знаменует надвигающуюся грозу, является каким-то роковым буревестником» (№ 17.— 12(25) мая. — С. 2; подпись: Д. Денисов).
86
Филоненко Максимилиан Максимилианович (1886–1950) — эсер, штабс-капитан; весной 1917 г. был комиссаром 8-й армии, которой командовал ген. Л. Г. Корнилов, а после назначения последнего Верховным Главнокомандующим стал комиссаром Ставки; с августа 1917 г. до «корниловского мятежа» был помощником генерал-губернатора Петрограда по военной части; с 1919 г. в эмиграции.
13 октября 1917 г. уже под самый бой двенадцатого часа он произнес горячую речь на совещании общественных деятелей в Москве… — Совещание общественных деятелей проходило в Москве 8—10 августа 1917 г.; в своем выступлении 8 августа Брусилов требовал «извергнуть армию из политики».
И многочисленные общественные деятели, наперебой спеша выказать свое уважение Галицийскому победителю, не упускали случая попытаться затянуть его в свою орбиту, козырнуть этой сильной картой вне игры. Брусилов ласково принимал, сочувственно выслушивал, охотно выступал; 13
87
Крымов Александр Михайлович (1871–1917) — по окончании в 1902 г. Николаевской академии Генерального штаба командовал ротой, батальоном, затем служил на штабных должностях, командовал полком; во время Первой мировой войны командовал бригадой и дивизией, в 1917 г. был назначен командиром 3-го конного корпуса и 29 апреля произведен в генерал-лейтенанты; поставленный 24 августа Л. Г. Корниловым во главе отдельной Петроградской армии, должен был арестовать Временное правительство и подавить сопротивление в Петрограде; после того как попытка переворота была ликвидирована, встречался с А. Ф. Керенским, по возвращении от него застрелился.
Сердце уставало. На движение Корнилова он отозвался одной фразой:
«У Корнилова львиное сердце, а голова не в порядке!..»
Идея Алексеева создать Добровольческую Армию не вызвала в нем сочувствия [88] . Когда в первые дни октябрьского переворота Алексеев, проездом на Юг, остановился в Москве для переговоров с некоторыми лицами, Брусилов категорически отказался следовать за ним.
Еще через несколько дней, 1 ноября 1917 г., шальной снаряд залетел в его квартиру и осколком шрапнели старик был тяжело ранен [89] (в плечо и в ногу). В разгар уличного боя на носилках с белым флагом его понесли с Остоженки, уже занимавшейся большевиками, в Серебряный переулок (на Арбате) в лечебницу доктора Руднева. В дороге случился характерный инцидент, после которого Троцкий призадумался не менее Брусилова. Обезумевшие «красные» солдаты, узнав, кого несут, останавливались, снимали шапки и целовали раненому руки. В этот день снарядом снесло верхушку Беклемишевской башни [90] ; с Волхонки тявкали пулеметы, заливавшие колонны большевиков, шедших из Замоскворечья.
88
По одной из версий, когда М. В. Алексеев направлялся на Дон, он встречался с А. А. Брусиловым в Москве, надеясь заручиться поддержкой последнего; затем к Брусилову неоднократно направлялись для переговоров представители Белого командования. См. об этом, например, в книге посещавшей Брусилова в госпитале Руднева М. А. Нестерович-Берг («В борьбе с большевиками: Воспоминания». — Париж, 1931).
89
По другим данным это произошло в шесть часов вечера 2 ноября; осколки мортирного снаряда перебили правую ногу в нескольких местах; доставленный в лечебницу доктора С. М. Руднева на Арбате в Серебряковском переулке, Брусилов пробыл там до июля 1918 г.
90
Во время октябрьских событий 1917 г. снарядом был поврежден верх шатра Беклемишевской (Москворецкой) башни Кремля — юго-восточной угловой башни на берегу р. Москвы, — построенной в 1487–1488 гг. итальянским архитектором Марко Руффо (Марком Фрязиным).
«Чтобы увидеть эту русскую ласку — готов перенесть страдания во сто крат горшие», — сказал Брусилов навестившим его лицам. И с этого дня начался чрезвычайно любопытный параллельный процесс. Большевики, поняв ценность Брусиловской вывески, делали все, чтоб воздействовать на слабые места старика. А слабым местом Брусилова было прежде всего убеждение, что он не может не пойти на зов русских солдат, что он не вправе отдать их в руки проходимцев.
С ведома и благословения Подвойского и Троцкого распространялись и «нелегально» печатались сведения о том, что в такой-то и такой-то части, на таком-то и таком-то заводе постановили: драться опять с немцами, если Брусилов будет командовать…
Нужно совсем не знать ни большевиков, ни разнообразия приемов, употребляемых их верхами, чтобы поверить в сообщения об аресте Брусилова, угрозах расстрелом и т. п. С самого начала, с первой встречи Крыленко с Брусиловым, большевики поняли, что твердость и упорство у него воистину каменные и что не запугаешь его никакими муками ада. Свершилось худшее, осуществилась обратная мораль басни: «Ты сед, а я, приятель, сер» [91] . Серый надул седого. Установив тщательную слежку, перлюстрацию корреспонденции, подсылку провокаторов, вынюхавших его отношение к белым армиям, большевики из кожи лезли в доказательствах своего национального порыва и сочувствия великим идеям. Детали сговора значительно облегчались содействием Заиончковского, отлично знающего, как надо разговаривать с гордым, резким, сентиментальным верховным. Беседы Заиончковского и Брусилова могли бы послужить прекрасными иллюстрациями к Макиавеллиевским [92] трактатам. Говорили, как два солдата; разбирали все происходящее, как два скорбящих сына родины; взвешивали pro и contra [93] … Перевод на язык национальной пользы находили и расстрел Колчака, и террор на Кубани, и уж, конечно, карательные походы на деревню. Оскорбленному военному самолюбию нужна была победа: ему дали руководство в польской войне; полководцу, томящемуся в тиши, требовалась армия, и он полюбил красную армию — армию наемников и жертв — той же любовью, которая творила чудеса на осенних полях Галиции…
91
Слова ловчего, обращенные к волку, залезшему по ошибке на псарню, из басни Ивана Андреевича Крылова (1769–1844) «Волк на псарне» (1812).
92
Макиавелли Никколо (1469–1527) — итальянский писатель и философ, чей трактат «Государь» (1513, изд. 1532) и др. сочинения на политические темы обосновывали необходимость достижения поставленной цели любыми средствами, т. к. в политике неприменима традиционная мораль.
93
За и против (лат.).
Уже с осени 1918 г. Брусилов втягивался отдельными советами; с ним длительно консультировались в вопросе о выборе направления для прорыва фронта Колчака [94] ; потом — заговорили и профессиональное чувство соревнования, и отчасти старческое упорство в доказательстве правильности занятой позиции! А потом пришел черед руководства по созданию красной армии, по выработке характера ее действий, приспособленного к гражданской войне… И как художник узнает художника, как архитектор узнает великого зодчего даже сквозь оболочку профанаторов-исполнителей — так в Брянском прорыве Буденного (октябрь 1919 г.), приведшем его за два неполных месяца к полной победе, генералы почувствовали мощную руку. Вспомнился Луцк и лето 1916 г…
94
Колчак Александр Васильевич (1873–1920) — адмирал, с июня 1916 г. командующий Черноморским флотом, 12 марта 1917 г. привел флот к присяге Временному правительству, в июне 1917 г. был отстранен от командования, с апреля по сентябрь 1918 г. занимался формированием армии для борьбы с «германо-большевиками», прибыв в Омск 4 ноября, занял пост военного и морского министра в правительстве Директории; 18 ноября ликвидировал Директорию и объявил себя Верховным правителем России; см. о нем также в очерке «Джеттаторэ» из книги «Третья Россия» и примечаниях к нему.