Авантюристы на стезе любви

Веденеев Василий Владимирович

Наконец противники Грифоне объединились, договорились с оставшимися в городе сторонниками и, собравшись с силами, взяли Перуджу штурмом. Грифоне попытался скрыться, но не успел: его схватили и поспешно казнили. Как ни странно, но все горожане одновременно плакали и смеялись – они оплакивали гибель удивительно красивого мужчины и радовались избавлению от жестокого деспота. А мать казненного простила ему смерть других своих сыновей и надела траур. Тем не менее конец Грифоне все же оказался ужасен.

Идеалом мужской красоты, причем сохранявшимся на протяжении очень долгих лет, считался Франческо Сфорца, правивший во Флоренции в середине XV в. Современники отмечали, что он был сильным и красивым мужчиной, сохранившим статность и красоту лица даже в шестьдесят

лет. Франческо выглядел значительно моложе своего возраста, сохранял ясность ума, был очень подвижен и прекрасно ездил верхом. Не стоит забывать, что в те времена его возраст считался весьма преклонным – простолюдины часто не доживали даже до сорока!

Красивые мужчины рождались не только на юге. Признанным «северным» красавцем считается известный немецкий художник Альбрехт Дюрер (1471–1528). Он оставил нам автопортреты, и поэтому мы с полным основанием можем оценить его красоту. Современники особо отмечали хороший цвет кожи и густые рыжеватые волосы художника, завитые по моде того времени.

От «куртуазного» века до Голливуда

Эстафету «северной красоты» у Альбрехта Дюрера принял его коллега, известный фламандский художник Антонис Ван Дейк (1599–1641). Он был красив особой, позднее получившей название «романтической», красотой. Взгляните на автопортрет: художник изобразил себя прекрасным юношей, с тонкими чертами, похожим на принцев из волшебных сказок. У него большие темные «бархатные» глаза, стройное тело, изящные кисти рук, а на нежных губах притаилась загадочная улыбка, скрывающая и обещающая очень многое. Легкий румянец окрасил его щеки, а взгляд задумчив и устремлен внутрь себя.

Современники считали его эталоном европейской красоты. Антонис имел успех у женщин, и его работы получили признание, но мастера подстерегла страшная опасность – Ван Дейк начал пить. Вино погубило Антониса Ван Дейка – сначала морально, когда его картины потеряли «живой дух», который передавала им душа художника, и превратились в обычные ремесленные поделки, написанные ради денег. А потом и физически: Антонис скончался, когда ему исполнилось сорок два!

Со временем в Европе выработался общий эталон мужской красоты, к которому стремились все представители дворянства и аристократии, особенно при дворах монархов. Начиная с XVII в. в мужчинах более всего ценились небольшие размеры кистей рук и стопы, мелкие черты лица, бледный, ровный, матовый цвет кожи с легким, почти незаметным румянцем на щеках, достаточно высокий рост, густые волосы и длинные, стройные ноги.

Но что делать, если природа «пожадничала» и не отпустила тебе весь комплект? Тогда мужчины, подобно женщинам, стали пускаться на различные ухищрения. Заметим, что здесь и речи нет о простолюдинах, которых эти эталоны совершенно не касались.

Дворяне придумали моду на парики, чтобы создать искусственную пышность волос. Широкополые шляпы прикрывали лицо от солнца – загар считался признаком «мужицкого» происхождения, поэтому большинство профессиональных военных, много времени проводивших в поле и волей-неволей имевших загорелые, обветренные лица, не пользовались особым успехом у придворных дам. Использовали кавалеры и косметику, в частности румяна, для придания щекам нужного модного «легкого» румянца. А ноги прятали в высокие сапоги для верховой езды. Естественно, на помощь дворянам в коррекции фигуры охотно приходили модные портные. К тому же в те времена некоторый избыток веса не считался серьезным недостатком.

Полностью соответствовавшим дворянскому эталону красоты XVII–XVIII вв. современники считали французского короля Луи XIV. Именно он произнес знаменитую фразу: «Государство – это я!» Его часто называли «король-солнце», и эпоха правления Луи XIV воспета во множестве исторических, псевдоисторических и авантюрных романов. Нам она хорошо знакома по знаменитым произведениям Александра Дюма-отца.

Людовик любил, чтобы художники писали его портреты, изображая монарха в виде римлянина или аллегорической фигуры из античной

мифологии, окруженной одетыми, как на карнавале, придворными. Его эпоха – это эпоха абсолютизма, безудержной роскоши, расцвета многих искусств и бесконечных праздников. Красавец Луи внес свой вклад и в мужскую моду: он изобрел небольшую бородку «по-королевски» и тонкие, тщательно подбритые усы, неизменно пользовавшиеся успехом у дам. Мода на такие усы дошла до XXI в. Их носили многие известные голливудские сердцееды, и в частности, знаменитый Кларк Гейбл.

Признанным красавцем XVIII в. считался граф Мориц Саксонский, хотя его внешность не соответствовала вышеперечисленным стандартам. Мориц Саксонский (1696–1750) был незаконным сыном курфюрста Августа II и графини Авроры Кенигсмарк. Курфюст усыновил его и сделал графом. Не имея прав на отцовский престол, Мориц в 1720 г. поступил на французскую военную службу. В 1726 г. его избрали Курляндским герцогом, но русские выдавили графа Морица из Прибалтики, и тогда он полностью посвятил себя военной карьере, в которой немало преуспел.

У Морица было открытое, обветренное и загорелое лицо с крупными чертами, высокий лоб и густые длинные волосы – он никогда не носил париков. Граф отличался удивительной отвагой: он много сражался, а во время войны за австрийское наследство войска под его командованием взяли Прагу и Эгер. С 1744 г. он носил высокое звание маршала Франции. Из его потомков наиболее известна Аврора Дюдеван – она же писательница Жорж Санд.

Необычной красотой отличался и Мануэль Год ой, герцог Алькудия (1767–1851), с 1784 г. ставший фаворитом испанской королевы Марии-Луизы. Кроме красоты, Годой обладал огромной физической силой. Его изобразил на парадном портрете всей королевской испанской семьи знаменитый художник Франсиско Гойя. Герцог Алькудия оказался весьма ловким и напористым человеком: полностью подчинив себе Марию-Луизу, он с 1793 г. стал первым министром и начал фактически управлять всей Испанией. И это при живом короле Карле IV (1748–1810), которого он заставил в 1808 г. отречься от престола в пользу Наполеона Бонапарта. Но это стало его последним политическим шагом: восставший народ низверг герцога. Впрочем, лишившись власти, он прожил еще много лет.

На другом конце Европы блистал романтической красотой другой современник герцога Алькудия – Джордж Ноэл Гордон Байрон (1788–1824), носивший титул лорда, но происходивший из обедневшей аристократической семьи. Он стал истинным законодателем мод: молодежь носила галстуки «а-ля Байрон» и такие же, как у поэта, прически, заказывали портреты «под Байрона», а женщины сходили по нему с ума. Поклонению кумиру не мешала даже его хромота. В 1815 г. лорд Байрон женился на дочери сэра Мильбанка, но брак оказался неудачным, и к тому же его поэтический дар не поняли и не приняли на родине – в 1816 г. поэт уехал в Швейцарию. Потом перебрался в Италию, где вел достаточно беспутную жизнь, устроив себе настоящий гарем. Из Венеции он переехал в Равенну, а затем в Пизу. Вопреки расхожему мнению и легендам о его участии в движении карбонариев против австрийцев, никаких документальных подтверждений этому найти не удалось. С другой стороны, лорд Байрон, безусловно, участвовал в антитурецком восстании в Греции, покупал на свои деньги оружие и погиб во время боевых действий.

В конце XIX в. умами модной европейской молодежи завладел другой красавец кумир, писатель Оскар Уайльд (1854–1900). Как считается, он обладал характерной для британцев красотой. Высокий худощавый блондин с бледным лицом, Оскар в самый разгар своей славы и успеха стал участником громкого скандала, связанного с гомосексуализмом, и попал в тюрьму. Оттуда писатель вышел морально и физически надломленным человеком и уже более не пытался добиться успеха в свете. Зато он создал после знаменитой сказки «Счастливый принц» не менее знаменитую «Балладу Редингской тюрьмы». Позднее в обществе было много толков о сексуальных пристрастиях Уайльда и оспаривались его гомосексуальные наклонности, однако скандал сделал свое дело, как и тюрьма, – в сорок четыре года писателя не стало.