Август
Шрифт:
Эстер, со смехом:
— Это ж надо придумать такую глупость!
— В Поллене ходят такие разговоры. Но, прости меня, Господи, до чего ж у тебя красивые зубы! Я стою и просто любуюсь, когда ты смеёшься. Но мне очень бы не хотелось, чтобы такие зубки меня укусили.
Лицо Эстер заливает румянец, и она торопливо оборачивается к плите, словно там у неё что-то выкипает.
— Ну, — говорит Август на прощанье, — твоим-то передать привет?
— Да, — отвечает она, — а ещё скажи всем, чтоб не болтали про меня что попало.
Она стоит перед ним молодая, красивая, милая. И никаких изъянов, вот
Август выходит к Эдеварту и тотчас принимается рассказывать о встрече с доктором:
— Одну акцию он взял. Я уступил её за полцены, потому что он сразу расплатился. А теперь пошли к здешнему купцу с запиской.
— А с объявлением как дела? — любопытствует Эдеварт.
— А про него он даже и не говорил.
Они направляются к купцу. Август передал записку и получил деньги. Завязывается разговор, причём у Августа и в мыслях нет скрывать от этого человека свои планы насчёт фабрики, не такой уж он недотёпа.
— Вот поглядите, доктор тот сразу же купил акцию, вам бы тоже следовало так поступить.
— Да, я наслышан, что вы строите фабрику, но больше я об этом ничего не знаю.
— Фабрика рыбной муки. Хватит уже кормить скотину селёдкой.
— Да, вы теперь у себя в заливе станете важными господами, нам в Верхнем Поллене и думать нечего с вами тягаться. А по какой цене идут эти акции?
— Пятьсот, если сразу наличными.
Купец отнюдь не лишается дара речи, когда слышит про такую сумму. Вот и у них в Верхнем Поллене деньги в голодную пору утратили свою ценность, за них ничего нельзя было купить, они вышли из употребления, и к ним теперь не относились с прежним уважением. Уж наверняка у купца лежали где-нибудь припасённые красные купюры, а потому он с превеликой охотой дал доктору одну из них взаймы и не менее охотно приобрёл бы несколько акций. А почему, собственно, и нет?
Они потолковали о деле, Август доложил все расчёты, рассказал о том, что здание уже почти готово, фабрика принесёт сказочный доход.
— А если сельди не будет?
Это почему же не будет, вымерла она, что ли? Или море обезрыбело? Вот и в Поллене говорили то же самое, и тогда он, Август, послал артель со своим неводом, и они заперли косяк у Фуглё.
Купец вполне мог взять одну акцию, для него это важности не составляет...
Август покидал Верхний Поллен с чувством исполненного долга.
— Вот погляди, — сказал он Эдеварту, — сейчас ты получишь обратно те деньги, которые я брал у тебя взаймы.
И бродячая жизнь Августа вдруг разом закончилась. С жаром он вновь набросился на работу: оштукатурил до самого верху фабричные стены, осталось только поставить стропила и сделать крышу.
Но тут случилась заминка: стропила прибыли, их выгрузили у пароходной пристани, но произошло это в высшей степени оскорбительным способом — их прислали наложенным платежом. Август не смог выкупить товар, и Эдеварту ещё раз пришлось давать Августу взаймы те самые деньги, которые тот ему только что вернул.
Интересно, как это всё следовало понимать? Может, заведение, торговавшее строительным материалом, усомнилось в его финансовых возможностях? Пылая гневом, он самолично съездил на пристань и спросил, в чём дело? Что это всё значит, чем Август плох? Пусть они не слишком-то заносятся, эти
Тогда они спросили его, не всё ли ему равно, заплатить сейчас или позже? Или сейчас он не может?
— Это я-то не могу, сопляки вы эдакие! — И он достал из кармана свой бумажник и помахал перед их носом заграничными ценными бумагами. — Да я могу скупить пятьсот раз всю эту жалкую лесоторговлю и при этом не стану банкротом. Можете отправлять свой груз обратно!
Интересно, а чем это он махал? Похоже на лотерейные билеты. А настоящих норвежских денег у него нет?
— Ну, ребята, есть и настоящие, вот гляньте-ка! Но всё равно, можете отправлять груз обратно, я уже сказал вам!
— Почему же? Давайте поговорим спокойно.
Они небось боятся потерять проценты! И ещё спрашивают почему! Да потому, что Август не привык, чтобы какая-нибудь наглая лесоторговля, в какой бы части света она ни находилась, обращалась с ним подобным образом. Он никогда с этим не смирится. Да и то сказать, цена совершенно безбожная!
Они все вместе проверили счета; Август, который выстроил в Поллене множество домов, знал цены на строительный лес лучше, чем кто-либо другой. Если получатель откажется от груза, это чревато великими сложностями. Во-первых, придётся платить за обратную доставку, да и возможная тяжба тоже будет стоить денег, короче, комиссионер начал рассылать телеграммы. В первом же ответе цену значительно снизили. Но Август держался неумолимо. Людям с юга только пойдёт на пользу, если они получат свой груз обратно. В очередной раз обменялись телеграммами.
Кончилась эта история тем, что Август получил стропила и балки по бросовой цене. Так этим лесоторговцам и надо! И хватит об этом!
Август начал предлагать свои акции. У него осталось всего две штуки, и он готов их продать. Но здесь, у большой корабельной пристани, с телеграфом, и пароходами, и оживлённым сообщением, люди были ближе к жизни и ко всему миру. Зимой им не пришлось так голодать, поэтому у них деньги до сих пор были в чести. Август разливался соловьём, но его частенько прерывали вопросом: а кто доверители в этом акционерном обществе? А нет ли у них настоящих акций? А ведут ли они протокол? Август просто корчился от подобной мелочности, он был оскорблён до глубины души и в ответ лишь говорил, что не в его привычках повсюду таскать за собой протоколы и доверенных лиц. Да и вообще его слово само по себе дорогого стоит.
Но нет, здесь Август не добился успеха.
Однако тут оказались два лоцмана, которые проявили куда больше понимания, тоже два старых морских волка. Август завёл с ними разговор, и каждый из них взял по одной акции, причём каждый за полную стоимость, а предварительный взнос — десять процентов. Вот и это дело улажено!
Да, для Августа поездка на пристань себя оправдала.
XXI
Они настелили чердачные перекрытия, положили кровельное железо, и наконец-то перед ними стояло готовое здание, воздвигнутое с помощью угломеров и отвесов. Монумент в честь преодолённых трудностей.