Авиация и космонавтика 2007 07
Шрифт:
Потерянными оказались один МиГ- 21УМ, поврежденный зенитным огнем, и один Су-7БМК, лётчик которого катапультировался на взлёте, объяснив, что стол терять сознание из-за переутомления. Ещё три МиГ-21 и четыре Су-7БМК имели пробоины и прочие повреждения от огня с земли из разных видов стрелкового оружия. Характер повреждений говорил о том, что лётчики при штурмовке действовали крайне бесшабашно или же просто не имели боевого опыта и не представляли себе всей опасности зенитного огня, от которого пострадал каждый третий самолёт.
К утру 28 апреля сопротивление было подавлено и власть перешла к НДПА. При всем размахе и эффектности боевых действий с танковыми атаками и ударами с воздуха потери
Провозгласив целью строительство в Афганистане социализма и «демократизацию общественной жизни», новые власти взялись за дело с революционной решимостью, развязав настоящий террор против собственного народа. Стоявший во главе НДПА Хафи- зулла Амин собирался построить в стране новое общество, по его словам, «лет за десять», разом избавившись от мешающих пережитков и «реакционных классов». Абсолютно нетерпимый к чужому мнению, он даже советским представителям заявлял: «Я более советский человек, чем вы». При наличии обширных «отсталых слоев» населения и почти полном отсутствии пролетариата двигателем в деле социалистического строительства должна была стать армия. Занимавшийся прежде в НДПА военными вопросами Амин просил генерала Л. Н. Горелова ежедневно заниматься с ним по вопросам строительства вооруженных сил, тактики и стратегии разных родов войск.
Уже в мае 1 978 года с СССР было подписано новое соглашение о военных советниках (так стали именоваться армейские консультанты), расширялся круг их задач, а число в афганской армии увеличивалось вчетверо. В авиации они стали прикомандировываться к подразделениям вплоть до эскадрилий. Общая численность военных советников и специалистов в Афганистане к январю 1979 года составила 409 человек, а через полгода их штат довели до 1000, продолжая, по настойчивым просьбам афганской стороны, наращивать и в последующие месяцы.
Укрепление афганских вооруженных сил напрямую оговаривалось и масштабным советско-афганским «Договором о дружбе и сотрудничестве», подписанным при первом официальном визите Тараки в Москву в декабре 1978 года. Военная помощь «революционному правительству» согласно этому соглашению оказывалась на льготной основе из расчета 25% стоимости в валюте с длительной рассрочкой, а затем – и вовсе безвозмездно, по решению, принятому в марте 1979 года Политбюро ЦК КПСС (трезвомыслящий Председатель Совмина А. Н. Косыгин тогда выразился с предельной откровенностью: «Какая у них свободно конвертируемая валюта, мы с них никогда ничего не получим»).
Чтобы поддержать Кабул, попутно решили закупать афганский газ по ценам, превышавшим мировые. В итоге Советский Союз за поставки газа успел задолжать Афганистану порядочную сумму, но о каком-либо зачете этих долгов в счет полученной военной техники речь не шла, поскольку те шли по иным, чисто экономическим соглашениям.
В соответствии с документами Договора предусматривалось оснащение афганской авиации более современной техникой: истребители МиГ-21 ПФ должны были заменить МиГ-21 бис, а С/-7БМК – самолёты с крылом изменяемой геометрии Су-22М. Однако если с МиГ-21бис проблем не возникло, и те по плану с лета 1979 года начали поступать в Афганистан, то поставки Су-22М, новейших тогда машин, до поры до времени пришлось отложить в ожидании подготовки персонала для этой более сложной техники, в эксплуатации сильно отличавшейся от «семерок».
Потребность Кабула в оружии имела
Единственным подспорьем Кабула была армия, с участием которой дело перерастало в гражданскую войну. Правда, на её боеспособности ощутимо сказались те же расправы и аресты многих офицеров, в числе которых оказались и приговоренные к смертной казни лидеры революции Кадыр и начальник Главного Политуправления Вооруженных Сил. На это при встрече с Тараки в Москве в марте 1979 года обращал внимание даже Л. И. Брежнев, предостерегавший от последствий «зачисток» в армии: "Нельзя многого ожидать от армии, если в ней часто сменяются командные кадры. Это тем более справедливо, если смена кадров сопровождается арестами".
Леонид Ильич проявил присущую ему прозорливость: дезертирство в афганской армии стало массовым, а 17 марта 1979 года вспыхнул мятеж в Герате с участием 17-й пехотной дивизии под предводительством её командиров. Гератское восстание, в котором участвовали более 20 тысяч человек, захвативших один из крупнейших городов страны, вызвало натуральную панику у кабульских правителей. Не очень полагаясь на собственные силы, те настаивали на срочном привлечении советских частей и авиаударов советских самолётов по городу, причем на все возражения о неприемлемости вмешательства и возможном политическом скандале тот же Тараки с детской непосредственностью предлагал: «…на своих самолётах и танках поставите афганские знаки, и никто ничего не узнает». Тогда у советского правительства хватило выдержки отказаться от ввода войск, взамен обеспечив Кабул срочными поставками вооружения и боеприпасов. В кругу своих на Политбюро Л. И. Брежнев тогда заметил в адрес незадачливых революционеров: «У них распадается армия, а мы должны будем вести за неё войну». Гератский мятеж был подавлен к 20 марта после бомбовых ударов правительственной авиации и взятия города десантниками и танковыми частями. Истребители-бомбардировщики для обеспечения возможности боевой работы пришлось перебросить в Шинданд, лежавший в сотне километров от Герата, где их радиус действия был вполне достаточным. Обошлось без потерь, хотя самолёты подвергались обстрелу с земли перешедшим на сторону восставших зенитным дивизионом.
По непрерывным просьбам афганского правительства, сыпавшимся едва ли не каждый день, Политбюро ЦК КПСС протоколом от 24 мая 1979 года оформило выделение тем разнообразного «специмущества» на общую сумму 53 млн. рублей (с любопытной формулировкой – «безвозмездно», но с оговоркой о сумме). Перечень включал, помимо бронетехники, артиллерии, почти полусотни тысяч единиц стрелкового оружия, поставку «в порядке первоочередной помощи» 680 оставшихся в строю машин авиабомб, 100 зажигательных баков и 160 разовых бомбовых кассет; о «напалме и газовых бомбах» Кабул просил не раз, и особенно настойчиво, но в боеприпасах с отравляющими веществами было наотрез отказано, в том же протоколе определив – «не представляется возможным».