Авиация и космонавтика 2013 02
Шрифт:
В полете аэроплан «Блерио XI»
И это был не самый плохой исход прыжка. «Если бы не вода, – справедливо отметила газета, – то дорого бы обошелся Древницкому этот прыжок».
11 ноября в торжественной обстановке состоялось официальное открытие севастопольской школы авиации. На аэродроме ее начались полеты, с каждым днем все более частые. Особенно замечательным выдалось 14 ноября.
Ранним утром ученики
И в этот же день, снова с Приморского бульвара, поднялся в воздух Юзеф Древницкий. Полет завершился прыжком с очень красивым спуском и приземлением чуть ли не в самом центре взлетной площадки.
«Коммерческая» цель приезда Древницкого в Севастополь была достигнута. Но куда больше его радовало, что проект «механического» парашюта был рассмотрен в авиационной школе, признан интересным и значимым, а Севастопольский аэроклуб принял постановление, в котором авиаторам капитану Комарову и лейтенанту Дорожинскому поручалось подвергнуть «аппарат-парашют» Древницкого испытаниям. Особенно важными являлись заключительные слова постановления: «Если аппарат-парашют окажется действительно отвечающим своему назначению, то применить его к аэроплану аэроклуба Блерио XIV.
Подверглось ли изобретение Юзефа Древницкого испытаниям и каким образом они проводились? А если подверглось, то оправдал ли парашют возложенные на него надежды? Никаких документов об этом пока не найдено. Во всяком случае, практического применения в авиации парашют Древницкого не получил.
В конце ноября аэронавт покинул Севастополь. Два полета он совершил в Евпатории, еще один – в Симферополе, а в середине декабря прибыл в Ялту.
«Наконец-то ялтинцам удастся увидеть летающего человека», – писал корреспондент газеты «Русская Ривьера». Первый полет Древницкого состоялся 19 декабря из Городского сада. Шар взвился под звуки оркестра. Аэронавт, держась одной рукой за кольцо со стропами, другой бросал вниз листовки с рекламой торговой фирмы.
К слову сказать, ему и раньше приходилось таким же образом рекламировать для заработка то пьесу местного драматурга, то эстрадную певицу, то какое-нибудь вино. Иногда он сбрасывал листовки с объявлением о своем очередном полете.
В Ялте Юзеф Маврикиевич задержался надолго. Продолжению полетов мешала скверная, ненастная погода с ветром и даже снежной метелью. Второй раз удалось подняться только уже в новом, 1911 году, в начале января.
Древницкие, поднимаясь из городских садов, с ипподромов или велотреков, не могли улетать далеко за город, поскольку «платные» зрители не увидели бы самый интересный и драматический момент: прыжок с парашютом. Поэтому прыгать приходилось прямо над городом – улицами, домами, дворами. Случалось опускаться в море (в приморских городах), реки и озера. Прыгая в Дудергофе, под Петербургом, Юзеф Древницкий приводнился в большом озере и увяз ногами в илистом дне. Он утонул бы, не подоспей вовремя помощь. В Екатеринославе во время необычайно широкого разлива Днепра Древницкий вместе с шаром опустился на середине реки. К несчастью, на нем не было спасательного пояса. Спас аэронавта монгольфьер, послуживший ему своеобразным поплавком. Но чаще всего доводилось «приземляться» на крыши домов, а то и высоких зданий, рискуя быть стащенным на землю раскрытым парашютом. Бывали посадки во дворах, в огородах, на деревья, электрические провода и даже на кладбища. В Баку Юзеф Древницкий опустился
Нередко такие «приземления» заканчивались ушибами, ранениями, а то и переломами. Подобный случай произошел после полета Станислава Древницкого в Вильне, весной 1894 года.
Оболочка его нового шара, еще не пропитавшаяся сажей, сильно пропускала нагретый воздух. Монгольфьер смог подняться на высоту двух-трех десятков метров, не больше, и, быстро теряя подъемную силу, начал снижаться. Он опустился на трехэтажный дом. Древницкий успел вовремя соскочить с трапеции, однако при падении на крышу сильно поранил себе лицо и руки.
Нечто подобное, только со счастливым финалом, произошло с Юзефом Древницким в Тамбове в 1895 году. На высоте двухсот метров его монгольфьер лопнул и с большой скоростью пошел вниз. «Я не мог отцепить парашют от падающего шара, и мне оставалось разбиться вдребезги, – рассказывал Юзеф Маврикиевич корреспонденту газеты. – Но случилось так, что, упав на дом, шар оказался по одну сторону крыши, а я – повис по другую, причем, на удивление всех, совершенно невредимый».
Но, пожалуй, самые большие неприятности происходили, когда волею случая аэронавты опускались на крестьянские поля с посевами. Это была беда! Вот только один пример.
Летом 1909 года в Казани Юзеф Древницкий поднялся из Панаевского сада. Монгольфьер, колыхаясь в воздухе, набрал высоту, и тысячи зрителей с волнением ждали той устрашающей секунды, когда аэронавт оторвется от шара и стремглав понесется вниз.
Однако прыжок не состоялся. Из- за неполадок с парашютом отделиться от шара не удалось. Монгольфьер, постепенно остывая, начал опускаться и приземлился вместе с воздухоплавателем у деревни Ометьево, в окрестностях Казани, на поле, засеянном гречихой.
Набежавшая толпа крестьян потребовала за потраву посевов огромную сумму в тысячу рублей, а при несогласии угрожала применить силу.
Напрасны были доводы Древницкого, что повреждения незначительны, помято не более сажени. Крестьяне отказывались отдать шар, продолжая угрожать расправой. В течение спора собралось еще больше народа, и тогда гречиха оказалась в самом деле сильно потоптана.
Только с помощью полиции шар удалось отобрать, а хозяина посевов уговорить на возмещение в размере пяти рублей вместо тысячи.
После рассказанного становится понятным желание Юзефа Древницкого сделать парашют управляемым, способным по воле парашютиста двигаться в нужном направлении, к удобному и безопасному месту посадки.
Впрочем, приобретя опыт прыжков, Древницкий пытался управлять даже своим обычным парашютом и, как отмечали очевидцы, действительно «лавировал им». Однажды, прыгая в Казани, он оказался над огромным озером Кабан. Не желая принимать холодную ванну, и к тому же не имея спасательного пояса, Древницкий, как писала газета, «движением рук и корпуса отклонил парашют» и сумел опуститься на суше. Однако он мечтал о еще большей управляемости, а для этого требовался парашют особого устройства.