Авиация великой войны
Шрифт:
В 11 часов утра (24 сентября) Арцеулов поднялся в воздух на самолете «Ньюпор-21» и быстро набрал высоту 2000 м. Несмотря на то, что он предупредил о своем замысле только двух ближайших друзей – Цветкова и Капустняна, наблюдать за его полетом высыпал весь личный состав школы. Арцеулов, сделав круг над аэродромом. Решительно свалил самолет на левое крыло и ввел в штопор. Затем, после трех витков, спокойно перевел самолет в крутое пикирование, легко выйдя из которого, вновь набрал высоту и повторил штопор, сделав на этот раз пять витков.
С конца октября штопор уже был введен в программу обучения школы на отделении истребителей.
9 октября – 12-я истребительная группа «Аистов» провела 58 воздушных боев и сбросила 12 тысяч стрел над Мизери, Муассоном, Перонном и в районе форта Во.
Французы пытались вернуть свои позиции, занятые немцами при наступлении под Верденом.
16 октября – Из доклада председателя комиссии по авиационным вопросам В. Гурко при Особом совещании по обороне государства: «У Риги на протяжении 45 верст фронта неприятеля
Этот доклад свидетельствует о том, что в последнем боевом столкновении (23 сентября] «Муромец» пострадал не только от нападения германского истребителя.
Западноевропейский театр
18 октября – Рихтгофен: «Как-то мы совершали обычный полет, как всегда под предводительством Бельке. Когда он был с нами, все испытывали удивительное чувство защищенности и безопасности, ведь он был единственным на свете. Погода стояла отвратительная, все небо было затянуто облаками. Кроме истребителей никто не летал.
Тем не менее, мы издалека увидели двух нахальных англичан, которые явно вознамерились побаловаться ужасной погодой. Нас было шестеро, но даже если бы их было и двадцать, мы, ничуть не задумываясь, последовали бы приказу Бельке атаковать.
Схватка началась как обычно. Бельке наметил одного, я – другого. Но мне пришлось пропустить выстрел, поскольку один из наших внезапно пересек мне дорогу. Я оглянулся и увидел, что Бельке гонит свою жертву ярдах в двухстах от меня. Это была привычная штука: он его подстрелит, а я должен проконтролировать. Рядом же с Бельке летел один его старый приятель. Борьба становилась все интересней, стреляли уже оба, и было ясно, что англичанин вот-вот рухнет. Но неожиданно я заметил странные непривычные движения двух наших машин и немедленно понял: столкновение. Я еще ни разу не видел столкновения в воздухе, и мне казалось, что выглядеть оно должно совсем по-другому. Впрочем, на самом деле то, что случилось, не было столкновением, аэропланы только коснулись друг друга. Но надо себе представлять, что когда две машины идут на такой скорости, то даже легкое соприкосновение производит эффект столкновения.
Бельке оторвался от своей жертвы и пошел вниз широкими кругами, но не было похоже, что он надает. И только когда он пролетал подо мной, я с ужасом заметил, что часть его крыла оторвалась. Что произошло дальше, я не видел, но, скрывшись в облаке, он потерял и остальную часть крыла. Теперь его машина не могла больше держаться в воздухе, и он упал, до конца сопровождаемый своим верным другом.
Вернувшись на аэродром, мы обнаружили рапорт со словами „Бельке мертв“, но поверить в это было трудно.
Самую ужасную боль испытывал, конечно, тот, кто был невольной причиной этого ужасного случая.
Странная вещь: любой, кто когда-либо встречался с Бельке, всегда считал, что именно он его лучший друг. Я знал, по крайней мере, человек сорок, каждый из которых воображал это, будучи уверенным, что только он один по-настоящему привлек к себе сердце Бельке. Даже люди, чьи имена вообще не могли быть ему известны, верили, что они ему нравились. Это любопытный феномен, которого я не замечал больше по отношению ни к кому. У Бельке не было врагов, он был всегда и везде ровен со всеми, не делая никаких исключений.
Единственным человеком, который действительно был к нему немного ближе, чем остальные, был тот, по чьей несчастной вине Бельке погиб. Ничто не совершается без Божией воли – и это было единственным утешением, согревавшим нас во время этой войны».
Жизнь Освальда Бельке прервалась на 25-м году жизни, в результате трагического столкновения в воздухе с машиной его лучшего друга – Эрвина Боме. К моменту своей гибели Бельке был среди пилотов-истребителей абсолютным авторитетом. Его храбрость вызывала уважение даже у врагов. Вечером в день его гибели на аэродром Первого истребительного соединения английский самолет сбросил вымпел. Надпись на нем гласила: «В память о капитане Бельке, нашем мужественном и благородном сопернике, от британских Королевских воздушных сил». На счету Бельке в момент гибели было уже 40 аэропланов противника! Он был абсолютным лидером на этот момент среди истребителей.
22 октября – 12-я истребительная группа «Аистов» провела 49 воздушных боев! Но французские летчики не только одерживали победы; лишь за сентябрь – октябрь французская авиация потеряла 87 самолетов.
24 октября – Французы отбили важный в тактическом отношении форт Дуомон.
А в России все продолжали биться над решением технических и прочих проблем. Из отношения начальника УВВФ от (25 октября] 1916 г. великому князю Александру Михайловичу: «попытки заказать коллиматоры в России были сделаны, но ни один завод и мастерская за этот заказ не брались».
Отсутствие надежных прицелов ставило русских летчиков в неравные условия в борьбе с немецкими истребителями, имевшими хорошие цейсовские оптические приборы.
В русской авиации до сих пор так и не была решена задача вооружения. Кроме того, в русских авиачастях между пилотами различного происхождения нарастала напряженность, которая в мае следующего года приведет к гибели «ИМ-1» со всем экипажем.
Командиры авиационных дивизионов, сохраняя кастовую замкнутость офицеров, задерживали присвоение офицерских званий летчикам из «нижних чинов». Несмотря на то, что многие летчики из солдат имели многочисленные боевые вылеты, были награждены Георгиевскими крестами, их «не производили в прапорщики». Однако, положение с офицерскими кадрами
Кроме того, летчик-солдат получал 90 руб. в месяц, летчик-офицер, выполнявший ту же работу – 300 руб. жалованья и не менее 200 руб. так называемых залетных денег [131] ; всего – 500 руб. Столь существенное различие в оплате одинаковой работы не могло не вызвать антагонизма между летчиками.
Ноябрь
С февраля до ноября 1916 г. в 22-х нападениях на Англию участвовало 123 цеппелина, каковыми было сброшено 120 т бомб, погибло 1913 британцев и 692 было ранено. В это же время однако было уничтожено над Англией 13 цеппелинов, 5 из них истребителями, оснащенными пулеметами с зажигательными пулями. Сверх этого далее было потеряно 11 дирижаблей из-за повреждений, огня или вынужденной посадки. Английская воздушная оборона, которая защищалась системой противосамолетных пушек, световых и баллонных заграждений, наблюдательных постов так же как и отрядами ночных истребителей, нанесла столь тяжелый урон цеппелинам, что Верховное командование и адмиральский штаб, в чьих руках прежде всего находилось бомбардирование, увидели себя принужденными к прекращению подобных нападений. [132] Эта фаза дальней войны закончилась крушением дирижабля как оружия нападения.
В Ноябре 1916 года оправившиеся от летних потрясений войска Австро-Венгрии, поддержанные германской группировкой фельдмаршала Маккензена, развили наступление из района Дебрецен-Мишкольц сразу в двух направлениях: Клуж-Сучава и Клуж-Плоешти-Бухарест. Одновременно открыла боевые действия Болгария, чьи войска ударили с юга из района Плевен-Русе (Рущук] в сторону Констанцы. В довершение этого в начале декабря австрийцы атаковали румынские позиции с запада через Тимишоара-Питешти-Бухарест в общем направлении на Галац. В результате этого румынский фронт развалился, и к началу 1917 года почти вся территория Румынии была оккупирована. Лишь на линии рек Дунай и Серет переброшенные спешно русские резервы, в числе которых была и 9-я армия, в составе которой действовал 9-й истребительный авиаотряд, смогли остановить наступление войск Тройственного союза.
Вся истребительная группа «Аистов», состоявшая на данный момент из восьми эскадрилий, была разбита на две группы по четыре эскадрильи, полностью вооруженные «СПАДами». Первая истребительная группа была названа группой Брокара или группой Каши, по месту своего базирования близ Амьена.
В самом начале этого месяца из-за сильного ветра при посадке в 12-й истребительной группе было разбито 10 самолетов.
1 ноября – Выдержка из приказа по 7-й армии, датированном (19 октября] 1916 г.:
«Орденом св. Георгия IV степени награждается штабс-капитан и военный пилот A.B. Панкратьев, командир первого боевого отряда ЭВК и командир „Ильи Муромца-2“ за боевые вылеты 17, 18 мая и 7, 8 июня 1916 г. и воздушные разведывательные полеты в районе Язловца и Бучача.
Штабс-капитан Панкратьев лично совершал полеты на „ИМ-2“ в условиях сильного артиллерийского огня и давал точные отчеты о числе и диспозиции вражеских батарей, также, как вражеских позиций на берегах реки Стрельцы. Во время боя (18] мая 1916 г. он обнаружил отсутствие вражеских резервов в районе Руссилова, и верно доложил о причинах движения вражеских войск. Эта разведывательная информация помогла нам предпринять дальнейшие действия, которые увенчались успехом.
Бомбардировка и пулеметный огонь из „ИМ-2“ нанесли потери противнику и вынудили его к неорганизованному наступлению. Вследствие прямых попаданий начались пожары в городе Язловец, который позднее был взят русскими войсками. Он разрушил также дорожное полотно к западу от железнодорожной станции Бучач, который затем был оставлен противником. Посредством точного пулеметного огня он вывел из строя вражескую зенитную батарею, стрелявшую по его самолету и отбил атаку вражеского истребителя, который пытался ему помешать. Во время полета он сделал фотографии вражеских позиций. Эти фотографии были использованы нашими войсками во время боя за Язловец.
Эти действия штабс-капитана Панкратьева существенно способствовали успеху наших войск…
Командующий 7-й армии генерал Щербатов
Начальник штаба генерал Головин».
9 ноября – Рихтгофен: «Я вылетел навстречу противнику с моим товарищем Иммельманом, который был старше меня на целых восемь лет. Мы оба состояли в истребительной эскадрилье Бельке, часто работали на пару, и получалось у нас это отлично. Дружба – великая вещь, и мы продолжали совместно трудиться. На моем счету уже было семеро, а у Иммельмана – пять. Тогда это было очень прилично.
Вскоре после того, как подлетели к линии фронта, мы увидели эскадрилью бомбардировщиков, которые перли вперед с нахальной уверенностью. И количество их, как это всегда бывало во время битвы на Сомме, все росло и росло. Я думаю, там было около сорока или пятидесяти машин, более точно сказать не могу. Они выбрали объект для бомбометания неподалеку от нашего аэродрома, и я смог добраться до них только тогда, когда они уже были почти готовы сбросить бомбы. Я приблизился к последнему аэроплану и первыми же выстрелами вывел из строя вражеский пулемет. Может быть, задело и летчика. Во всяком случае, со всеми своими бомбами он начал спускаться, и я дал еще несколько очередей, дабы ускорить этот процесс. Он грохнулся почти рядом с нашим аэродромом в Ланникуре.