Авиатор: назад в СССР 10

Дорин Михаил

— Я не знаю, как он до этого дошёл, но он прав. Всё так, — ответил Штыков. — Эти «апартеиды» вообще странные ребята. У них два полка «Миражей», а они продолжают с ангольцами церемониться. Боюсь, что нам предстоит с ними побороться.

Не самая лучшая новость. Когда я проводил обучение «наших» кубинцев, то проанализировал возможности МиГ-21 против «Мираж-Ф1». Шансы на победу в воздушном бою есть, но их крайне мало.

— Шесть самолётов — не мало ли? — спросил Костя.

— На нас только зоны дежурства.

Ходим парами, если вдруг придётся прикрывать пехоту от ударов бомбардировщиков.

У ЮАР в эти годы были две модификации «Миражей Ф-1». Одна в варианте истребителя ПВО, другая «заточена» и на нанесение ударов по земле. Вдобавок были и старые штурмовики «Буканьеры», которые «Миражи» будут прикрывать однозначно.

— В общем, ждём команды. Завтра быть в готовности к вылету. Куда именно и для чего? Тоже завтра станет понятно, — сказал Штыков и отпустил нас.

Выйдя из «высотки», решил пройтись до стоянки и посмотреть, как именно подготавливается техника. Как раз в это время, под палящим солнцем, майор Эбо строил своих лётчиков.

— Серый, я с тобой, — догнал меня Костян.

— А чего не с остальными? — спросил я, заметив, насколько весело в УАЗик загружаются наши товарищи, успевшие уже переодеться из лётной формы в камуфлированную.

— Там намечается поход в «Радугу» — местный кинотеатр, а у меня кванзы закончились, — развёл руками Бардин, говоря о местной валюте.

— Доллары не хочешь тратить? — спросил я.

— Тут всего по 50 долларов в месяц дают. Остальные переводят куда-то и перед отлётом на Родину отдают.

— Сложная схема, — улыбнулся я, когда мы подошли к стоянке наших МиГ-21бис.

Были здесь и кубинские модификации МиГ-21 МФ, и парочка спарок. Их все уже подготавливают к перелёту в Куато. Причём на некоторые самолёты подвешивают по четыре бомбы ФАБ-250, на другие блоки с неуправляемыми снарядами УБ-32. Кому-то даже вешают и ракеты Р-60 и Р-13. Наверняка хотят с ходу отбомбиться и уйти на посадку.

Я подошёл к стоянке наших самолётов, где уже заканчивал работу Бубко. Познакомил его с Костяном и спросил, как состояние техники.

— Если честно, очень хорошее. Не такие убитые, как наши самолёты после Афганистана, — сказал Вениамин и показал, что подвесили на одну пару самолётов, которые остаются в Лубанго.

Кажется, техникам уже дана была команда держать в готовности к вылетам несколько самолётов.

— Веня, а вы где откопали эти ракеты? — спросил я, заметив, как на один из МиГ-21 подвешивают Х-66.

Не слышал, чтобы их вообще применяли хоть в каком-нибудь военном конфликте.

— Это мы в Луанде вчера поскребли по сусекам, да нашли на складе. Лежали новенькие, никто их не брал. Вот и притащили с собой 20 штук, — ответил Бубко, утирая пот со лба.

— Зачем они нужны? Лучше бы ещё бомб для ангольцев

взяли, — сказал Костян. — Я с МиГ-23 пускал Х-23, Серый.

— Везёт, — похлопал я его по плечу.

Уже уходя со стоянки, я обнаружил, как рядом с вертолётами один из советских специалистов очень громко пытается что-то доказать ангольцам.

— Я тебе сказал, каждую заклёпку отдраить! Живо, твою мать! — крикнул он на невысокого и щуплого местного техника.

— Чего он так… — сказал Бардин, но я уже шёл в сторону развивающегося международного конфликта.

— Ты меня слышишь, твою мать?! — продолжал кричать на ангольца наш специалист.

Как жаль, что именно в этот момент рядом нет переводчика. Думаю, он бы объяснил, что нельзя такие слова кричать на ангольца с чёрной траурной повязкой на руке.

— Прошу прощения, — подбежал я к нашему специалисту и похлопал его по плечу.

Когда он повернулся на меня, то я узнал этого мужика. Тот самый, который грозил ангольцам метлой за порванный шланг гидросистемы.

— Чего вам? — зарычал он на меня.

— Старший лейтенант Родин, а вы кто?

— Капитан Василенко. Что такое?

— Ты бы, капитан, успокоился и оставил парней в покое. Уже и так наговорил много, — сказал я и подошёл к ангольцу с повязкой.

В его глазах было много грусти сейчас. А ведь он мог бы спокойно ударить капитана и был бы прав. Я сам в этот момент был зол на Василенко, что он не смог выучить элементарные особенности местных обычаев.

— Старлей, свалил отсюда… — дёрнул меня Василенко за плечо, но я развернулся и притянул его к себе.

— Сюда слушай, — шепнул я ему. — Это у нас «мать твою» как «добрый день» сказать. В Анголе не так. Повязку чёрную видишь?

— Вижу. И что? — скривился Василенко.

— У парня траур по матери. Умерла она или погибла, я не знаю. Для них ругательство «твою мать» неприемлемо. Уяснил?

После сказанного мной, Василенко нервно посмотрел по сторонам и кивнул.

— И чего теперь делать? — спросил он.

— Переводчика зови и извиняйся, — ответил я и пошёл прочь.

Оглянувшись через пару секунд назад, я обнаружил, что анголец уходит куда-то от Василенко. Похоже, что извинения приняты не были.

Вернувшись в наше жилище, я понял, что мои товарищи отдыхать перед сложным завтрашним днём не намерены. Как и пара кубинцев, посетивших наше скромное жилище.

— Маэстро Родио! — приветствовал меня один из кубинцев, который сегодня внимательно слушал Бенитеса и его рассказ обо мне. — Хорхе очень тебя опорожняет!

Все посмеялись от этой нелепой ошибки кубинского товарища.

— Грасиас, асере, — улыбнулся я. — Обожает, а не то, что ты сказал. У этого слова иное значение.

— Да? — удивился кубинец. — А что оно означает?