Авиатор: назад в СССР 12+1
Шрифт:
— Да. Выходит, мы имеем дело со слишком грамотным противником.
Почему-то мне кажется, что я тут лишний.
— Мне вообще можно присутствовать при этом разговоре? — спросил я.
— Да, Родин. Полковник Граблин и я считали, что есть определённые люди, которые бы могли рассказывать о наших планах американцам. Технически это сделать было сложно, но возможно. Опасения не подтвердились. Все подозреваемые прошли проверку.
Подозревал я, что какую-то шахматную партию разыгрывает Бурченко на фоне манёвров в воздухе и на
— И теперь мы должны понять, как нам предотвратить налёт на Ливию. Примерная дата удара определена, — сказал Граблин.
Дверь в класс открылась, и вошли командующий эскадрой вместе с командиром корабля и Гелием Вольфрамовичем.
— Опять вы здесь, лётчик-испытатель Родин? — подошёл ко мне вице-адмирал Седов, протягивая мощную руку.
— Так точно. Я тоже рад вас видеть.
— Не могу ответить вам взаимностью, но согласен с фактом вашей высокой компетенции. Вы у нас основной специалист по нейтрализации угрозы американских самолётов, — прошёл дальше к карте Валентин Егорович, снимая фуражку.
— Ага! И по лётчикам авиагруппы, — шепнул я Реброву, который шутку оценил.
Вице-адмирал начал доводить последние данные разведки и анализа обстановки.
Теперь 6й флот насчитывал в Средиземном море три авианосные ударные группы. 50 кораблей, не считая судов обеспечения. Почти 200 самолётов, ещё могут привлечь воздушные суда с аэродромов в Европе. После количества озвученных американских сил в Средиземном море, у меня даже волосы на спине встали дыбом от волнения.
А у нас эскадра в составе 30 кораблей и одного авианесущего крейсера со смешанной авиагруппой на борту.
— Сами понимаете, силы почти равны, — улыбнулся Седов.
Не теряет чувство юмора вице-адмирал.
— В случае атаки Ливии у нас есть приказ сбивать самолёты американцев? — осторожно спросил командира корабля.
— Нет. Есть задача всеми силами помешать атаковать Ливию. Сами понимаете, что это невозможно, — сказал Бурченко.
Седов ходил вдоль карты, периодически останавливался и всматривался в районы Средиземного моря.
— Что в самой Ливии? — спросил Седов.
— Там уверены в том, что они удар выдержат. Вот только они слишком самоуверенны в этом, — ответил Андрей Викторович.
— Предлагаю продолжать наблюдение. Держать связь с берегом и передавать информацию о действиях 6го флота, — предложил командир «Леонида Брежнева».
— Не сильно это поможет, — махнул рукой Седов.
Вице-адмирал обвёл всех взглядом. Он ждал каких-то предложений, но все молчали.
Ко мне пришло понимание, что подобную операцию американцы должны были провести в 1986 году. Всё в лучших боевых традициях «матрасников».
Огромное число самолётов и кораблей. Предварительная подготовка, которая представлена как учения в Средиземном море. К слову, она уже началась.
Заранее отработали они и уничтожение надводных и
В тот раз результат был весьма плачевный — почти сотня погибших ливийцев, уничтоженные военные объекты, а также много самолётов. Даже приёмная дочь Каддафи погибла от удара по резиденции лидера Джамахирии.
— Утром жду предложения. Если кто-то чего дельного придумает и ночью меня может потревожить. Пока перерыв.
Мы вышли в коридор, но пока я отбросил мысли об отражении удара. Мне нужно было разобраться с Ветровым. Для этого я перехватил Бурченко.
— Что случилось, Сергей? — спросил он, когда я отвёл куратора в сторону.
— Что за игры, Андрей Викторович? Привлекли меня к какой-то игре с поимкой предателей. Ещё и никого не нашли.
— Да. Этот вопрос требовал проверки. Мы предателя не нашли и хорошо. Что-то ещё?
— Конечно. Ветров и я тут при чём?
Бурченко улыбнулся, пару раз похлопав меня по плечу.
— Жизнь — лучший сценарист. Эта была моя идея проверить вас. Слишком многое вас связывает с Павлом. Ничего не замечали в нём странного?
И правда, пару намёков было. Отличное пилотирование, погибший дядя в Афганистане, некоторые фразы… Да не бывает такого!
— Как звали его дядю?
— Всегда знал, что вы чертовски проницательны.
Глава 25
Очень уж не хотелось мне быть правым в своих догадках сейчас.
Вот уж не знаю, как эта история пересказывается в войсках. Где бы я ни был по роду испытательной работы, ни от кого не слышал разговоров об угоне МиГ-29.
Мне казалось, что случившееся в Афгане в новогоднюю ночь 1982 года так и осталась в окрестностях Шинданда. По крайней мере, забыть об этой трагедии мне коллеги Андрея Викторовича советовали настойчиво.
А сейчас, судя по довольному лицу Бурченко, он рад возвращению этой истории на повестку дня. Будто оставил на десерт!
— Не разделяю вашего хорошего настроения. Этот парень в инциденте с американцем не виноват, верно? — спросил я.
— Конечно, нет. По нему сработали американцы не только из пушки Ф/А-18. Более того, в руле направления его МиГ-29К найдены повреждения от разрыва ракеты системы ПВО.
— Тогда в чём дело?
— Родин, вы как маленький. Ветров — родственник предателя. Его не то что к самолёту нельзя подпускать, но и на свободе держать опасно. Сопоставьте факты и всё поймёте.
Да уже сопоставил! Комбинатор из Бурченко совсем никакой. Неужели, он предположил, что Ветров собирался угнать самолёт и посадить его на палубу американского авианосца?
В кабинет постановки задач вернулся Ребров. За ним зашли Апакидзе и Граблин.
— Сергей Сергеевич, вы нам нужны, — позвал меня Тимур Автандилович, выглянув из кабинета.