Авиатор: назад в СССР 12+1
Шрифт:
— Знаю, — ответил Назар и показал на карте проложенный маршрут вдоль берега Туниса.
Он рассказал, что есть вероятность прорыва группы бомбардировщиков.
— Ориентировочное время выхода на боевой курс 00:55 — 1:10, — произнёс Аден и начал убирать карту.
— Погоди, — остановил я его.
Я же показал, на каком рубеже стоит встречать «гостей» и что делать в условиях помех.
Нашей паре отвели роль прикрытия и целеуказания. В условиях помех и отсутствия возможности обнаружить самолёты на предельно-малой
— Позывные у всех простые. У моих лётчиков от 301го до 308го. У вас 309й и 310й, — подошёл к нам представитель от связистов.
Я затянул завязки на штанинах костюма ППК. В планшете записал позывные и условные команды из переговорной таблицы. Всё делалось быстро.
— Может сработать. Но вам нельзя вступать в бой, так? — спросил Аден и я утвердительно кивнул.
— Это повлечёт за собой слишком большие последствия, — появился рядом с нами Бурченко.
Давно не было такого «предстартового» волнения. Смотрю на ливийского капитана и в глазах вижу непонимание происходящего.
— Готов? — спросил я у Назара.
— Они нас увидят раньше, чем мы. Шансов немного, но страну нужно защитить.
— Запомни, если лётчик идёт в полёт как на подвиг, он к этому полёту не готов, — похлопал я его по плечу.
Ливийский капитан ушёл к своим, а Морозов решил выразить свою позицию.
— То есть, мы где-то позади, а парни будут рисковать? — возмутился Коля.
— Это правильное решение, — парировал Бурченко.
— С чего это правильное? Мы просто спрячемся за спинами ливийцев?
— Уймитесь, Морозов. Готовьтесь лучше к вылету, — настойчиво Бурченко осадил Николая.
Мужики разошлись по самолётам, а я обнаружил в сумке кое-что очень интересное и… сладкое. Небольшой кулёк конфет «Дубок». Наверное, остались после того, как мне передали гостинцы. Много воспоминаний связанных с этими сладостями в зелёно-жёлтой обёртке.
«Знаю, что они для тебя важны. Люблю!» — лежала записка от Веры в пакетике.
Я достал несколько штук и положил в нагрудный карман.
— В воздухе американцы не будут разбираться, ливийцы это или советские лётчики. Будут сбивать всех, — перекрикивал шум запускающихся двигателей Бурченко.
— Можете меня этим не пугать. Я сказал своё слово, — ответил ему Витя.
— Сергей есть приказ. Как раз примените новые ракеты. Я не понимаю, чего вы добиваетесь?!
Я достал из кармана присланную женой сладость и протянул Бурченко.
— Это что?
— «Дубок». Очень вкусная конфета, — ответил я, похлопав по плечу Андрея Викторовича.
Время на часах уже 0:50. Угостив техников и Николая, я занял место в кабине. Быстро пристегнулся и застегнул шлем.
— От двигателей, — сказал я техникам и начал запуск.
Двигатели загудели, многофункциональные экраны заработали, стрелки дублирующих
— Давление… в норме. Обороты левого… норма, — продолжал я проговаривать по внутренней связи.
Чувствуется, что самолёт совсем новый. Органы управления отклоняются плавно. Хочет лететь. И неважно, что на дворе ночь, а рядом два звена его «старших братьев» МиГ-23.
В эфире начали перекличку ливийцы, докладывая каждый о готовности.
— Внимание, всем 11, — дал условную команду Назар.
Вся группа начала друг за другом движение к полосе. Тронувшись с места, я отдал воинское приветствие технику. Он же, в свою очередь, от души похлопал самолёт по левой консоли крыла.
— Погладил так погладил, — сказал по внутренней связи Николай.
Выстроившись на рулёжках, мы были в ожидании команды с пункта управления. До расчётного времени удара совсем ничего.
Начинаю уже переживать за успех всего дела. А вдруг ошиблись с расчётами?
— Серый, сейчас будет настоящая свалка. Появятся Ф-14е или Ф/А-18е. Бомбардировщики без прикрытия атаковать не будут.
— Знаю, — ответил я, убрав руку с рычага управления двигателями.
Больше меня сейчас интересует, как там дела у авиагруппы Реброва. Вот у них основные события разворачиваются.
В эфире прозвучала громкая команда на арабском. На полосе взревели силовые установки первой пары МиГ-23. В темноте разгорелись две ярких свечки из сопел истребителей. Следом вторая пара. Всё происходило очень быстро. Никаких команд в эфире. Каждый знает, что делать.
Замыкающей была наша пара. На полосе задерживаться не стали.
— Внимание, 12, — сказал я на ломанном арабском. Цифра означала взлёт.
Разгон по полосе на максимале. Скорость подходит к отметке 260 км/ч. Выдерживаю направление, ручку управления плавно на себя. Переднее колесо отделилось от полосы, а затем и самолёт полностью оторвался.
— Пристроились справа, — подсказал мне Николай.
Локатор заработал. Пока никаких помех. Перед собой в нескольких километрах наблюдаю две группы МиГ-23.
На установленном рубеже Белевский отделился от меня и направился в свою зону дежурства. Сектор, за которым мы должны были следить — тот самый коридор, куда предположительно должны ворваться бомбардировщики Ф-111.
— Что там, Коль? — спросил я у Морозова, выполняя вираж с креном 30°.
— Высота у нас 4 000. На локаторе ничего. Пока даже нет помех.
Вывожу самолёт из виража и делаю первый проход в сторону береговой линии. Сильно близко подходить к водам залива нельзя. На наш локатор могут спокойно навестись «Хорнеты» и выполнить пуск с дальности в 80 километров.
— Пока всё спокойно. Может запросим тех, кто над морем? — задал вопрос по внутренней связи Николай.
— Даже если они над морем, им сейчас не до нас.