Авиатор: назад в СССР 7

Дорин Михаил

— Серый, может, завтра откроешь? На дежурстве всё-таки, — спросил Валера. — Хотя, ты парень крепкий. Выдержишь, если что.

Меня больше его слова в тоску вогнали, чем перспектива прочитать в письме что-то не очень хорошее. Исходя из практики, не рекомендуется на боевом дежурстве читать письма из дома. После — пожалуйста, ведь неизвестно как солдат, прапорщик или офицер себя поведёт после прочитанного. Удивляет меня Гаврюк. Будь я на его месте, уже бы настоял на том, чтобы он убрал письмо. Возможно, сильно доверяет

мне, что уверен в моей устойчивой психике. Я не уверен, а он уверен!

Раскрыв конверт, я обнаружил в нём до боли знакомую фотографию. Точнее, я помню этот момент.

Фотография с выпускного из Белогорска, моё лицо на переднем крае, по бокам Макс Курков и Костя Бардин. Сверху торчит довольная физиономия Артёма Рыжова.

— От однокашников, — сказал я.

И тут же прошёл сигнал через аппарат громкоговорящей связи. Замигала лампа «Связь» и в динамике раздался голос оперативного дежурного.

— Звено «весёлых» — готовность номер один!

Глава 9

Подменить Барсова не получится. Вызвали всё звено. В капонирах уже гудели машины аэродромных пусковых агрегатов, а техники спешно меняли номенклатуру вооружения. Похоже, не на сопровождение будет сейчас вылет.

К самолёту подъехал штурман, чтобы передать нам фотопланшеты района удара. В это время техники заканчивали подвеску зажигательных баков ЗБ-500.

— Вот здесь ущелье, — показал штурман на фотопланшете нашу цель. — Пехота идёт по ущелью. Пробивается с трудом, но идёт.

— Ты понимаешь, что здесь слишком узко? На дне ущелья и вовсе минимальное расстояние между склонами, — сказал Валера. — Предлагаешь работать боеприпасами, у которых высота сброса менее 200 метров?

— Не зальёте их напалмом, ребята на ночь останутся в ущелье. Их и так накрыли с двух сторон, — сказал штурман, вставляя в рот сигарету, но Валера тут же выхватил её.

— Вредно и возле самолёта нельзя, — произнёс Гаврюк, сминая табак.

— Им нужно пробиться к центру Луркоха? Почему поддержку раньше не оказали? — спросил Паша, окинув взглядом самолёты, которые уже заканчивали готовить.

— Не ко мне вопрос. Артиллерия работать не может, бронетехника тоже не прошла. Мотострелки послали подкрепление, но тщетно. Прорваться не могут. Резервов нет. С охраны аэродрома тоже не снимешь, поскольку наших солдат по периметру нет. Одни афганцы, — сказал штурман.

Валера почесал подбородок, просматривая фотоснимок, где можно разглядеть позиции боевиков на склонах и их огневые точки.

— Что скажешь? — спросил Валера, не отрываясь от карты.

— Сложно, Петрович. Давай отработаем с 1000. Как работали штурмовыми бомбами, — предложил Паша, который явно не хотел совершать слалом по ущельям Луркоха.

— А ты, Серый? Твоё мнение, — спросил у меня Гаврюк.

Не понимаю я этого вопроса.

Да, задача сложная. Согласен, что разбиться в таком узком пространстве раз плюнуть. Подтверждаю, что пикировать в ущелье нельзя. А ещё, дело близится к закату и вот-вот работать станет архисложно.

— Приказ есть приказ. Только нужно войти в ущелье в самом начале и идти прямиком на цель. Вот он изгиб перед основными позициями, — указал я на отчётливый поворот хребта Сиахбанд — самого высокого в системе Луркоха.

Паша посмотрел на меня с удивлением, словно я сумасшедший. Даже слегка прицокнул.

— Типо бесстрашный? — спросил он.

— Типо грамотный. Ты предлагаешь ещё дольше нам тут разбираться, пока парней там будут кромсать? — высказался я.

— Ну, вам с Валерой виднее. Вы уже столько излазили ущелий, что после войны можете гидами тут подрабатывать, — улыбнулся Мендель, похлопав меня по плечу.

— Тогда по самолётам, — сказал Валера.

Странно, что штурман не обратил внимание на наш неполный состав. Наверное, ни у кого не возникнет мысль, что кто-то не придёт на боевой вылет.

Как только поступила команда, первым делом Валера отправил водителя дежурной машины за нашим ловеласом. Интересно будет посмотреть, как Марик будет догонять нас у самолётов.

Снаряжение Марика я предложил взять с собой, чтобы он уже не забегал в домик.

— И тебе не противно таскать за ним снарягу, словно оруженосец? — спросил у меня Паша, когда мы вышли из домика и направились к стоянке.

— Не противно. И причины здесь две, — сказал я, накинув на плечо подвесную систему Марика, а его шлем, взяв подмышку. — Не прибежит этот хрен, и большие проблемы будут у Валеры. А если ещё и мы не выполним задачу, то и у командира.

— Если честно, чужие проблемы меня мало волнуют, — сказал Мендель, подходя к своему самолёту. — И тебя тоже не должны волновать. Занимай своё место в кабине.

Раньше не замечал за Пашей такого отношения к коллегам. Он вообще последнее время меня удивляет со знаком минус. Чувствуется, что у него появляется отвращение ко всему вокруг.

На войне вполне себе такое возможно. Нервные стрессы, физическая усталость организма, а также отсутствие домашней обстановки. Всё же, Павел — человек семейный.

Солнце начало заходить за горизонт, рассеивая последние лучи этого дня. Небо хмурилось, а горные хребты начало затягивать облаками. Я передал снаряжение технику Барсова и залез в свой самолёт в ожидании команды на запуск.

— 101й, Янтарю, — запросил руководитель полётами Валеру на стартовом канале.

— Ответил.101й, группой готовность один заняли, — доложился Гаврюк, вращая головой по сторонам в своей кабине.

Определённо он искал Барсова, который всё никак не появлялся. Может влететь Валере за такое самоуправство.