Авиатор: назад в СССР 7
Шрифт:
Сразу неприятный холодок пробежал по спине, когда потерял из виду своего ведомого. Перед глазами темнота, покрытая некой серой пылью.
— Вверх, — сказал Валера.
Ручку управления самолётом я отклонил вправо, чтобы не оказаться на одной траектории с Валерой в момент набора высоты, иначе мы можем с ним столкнуться. Выдержал 10 секунд и вернулся на прежний курс. Задрал нос и выскочил над облаками, наблюдая впереди и слева самолёт Валеры.
— Мы над облаками. 27, повторяю 27, — громко произнёс в эфир Валера, и голос его был недовольным. Эта
— 201й, третий встал в круг. Вата мешает, — доложили штурмовики. Где теперь их искать, непонятно.
— 201й, основная линейка 21, как приняли? — передавал нам команду авианаводчик.
Не знает он ещё, что весь наш замысел развалился из-за густой облачности. Ниже снижаться нельзя, поскольку тогда мы попадаем в зону действия ПЗРК. Плюс, так нас проще будет услышать.
— Рядом, — доложил я Валере, когда пристроился к нему.
— Понял. Второй 22, наклон 70°, через 5 секунд, — выдал в эфир Валера мне команду выхода на боевой курс, а значит, будем пикировать через облака.
Ух, и рискованно! Неизвестно, где они там заканчиваются внизу. На таком угле пикирования и в хорошую-то погоду проблемно вывести самолёт, а тут облака.
— 201й, уверен? — раздался в эфире голос штурмовиков.
Предполагаю, что Валера произнёс что-то вроде «тебя забыли спросить». А вообще, не факт, что мы сейчас найдём цель.
Посмотрел на самолёт своего ведущего и увидел, как он начинает отваливаться от меня в сторону. Похоже, сейчас будем выходить на цель.
— Внимание, 22! — громко сказал он и резко ввёл самолёт в пикирование, развернувшись на нужный курс.
Отсчитываю про себя интервал, и устремляюсь вниз за Валерой. Ручку управления сильно отклоняю от себя и слежу за авиагоризонтом. Вот уже планка подходит к нужному значению угла пикирования. Валера уже исчез в серо-тёмной вате облаков. Скорость продолжает расти, удерживаю самолёт на нужном курсе, чтобы выйти как можно точнее.
Секунда, две и я погрузился в серо-тёмную массу. Высота уменьшается, в наушниках никаких целеуказаний и сплошная тишина.
Начал дышать быстрее и по спине покатились обильные капли пота. Перегрузка всего 6 единиц, но больше всего давит психологически та непроглядная бездна, в которую мы сейчас летим с Валерой.
— 201й, подскок? — запросил авианаводчик, но Валера не ответил. — Повторяю, цель обозначена зелёным сигналом.
Район нужной нам цели обозначили пуском сигнальной ракеты, как и предполагалось по заданию. Я глянул на свой высотомер и увидел там цифру 3. Гаврюк до сих пор не доложил, что вышел из облаков. Рука постепенно начала ослабевать.
Ещё немного и нужно выводить самолёт.
Глава 14
Серо-тёмная масса продолжала давить на нервы, и, кажется, сейчас тебя проглотит. Про себя, как мантру повторял схему распределения внимания — авиагоризонт — вариометр — авиагоризонт — высотомер — авиагоризонт — указатель скорости и снова авиагоризонт. Высота уже подошла к той отметке, когда
Глаза бегали от одного прибора к другому. Смотрел я и перед собой, чтобы увидеть ту самую зелёную сигнальную ракету или мигающий строевой огонь Валеры. Чего он молчит и ничего не говорит? Настолько его придавила перегрузка?
— 201й, подтвердите 23! — громко произнёс авианаводчик, когда высотомер отсчитал 2500 метров.
Секундная пауза и в эфир врывается Валера.
— 201й, 23, 23! — разрывает динамики голос Гаврюка. Этим условным сигналом он сообщает, что цель обнаружена и он готов к сбросу.
— 201му разрешил, — даёт добро на применение авианаводчик.
Ещё секунда, вторая, и я выныриваю из облаков. Вижу, как уходит вверх Валера, отстреливая ловушки от ракет, но взрывов на земле нет. В воздухе висит только маленький зелёный огонёк, слегка осветив несколько стоящих рядом домов. Почему нет разрыва? 500ый калибр бомб должен был обрушить эти здания до основания.
— Не сошли, не сошли! — докладывает Гаврюк.
Высота уже на пределе. Сбрасывать нужно сейчас, иначе самолёт не выведу. Совместил с маркой прицела зелёный огонёк. Палец приготовился нажать на боевую кнопку. На прицеле загорелся световой сигнал «пуск разрешён».
— 202й, 23, — еле слышно говорю я, жму кнопку сброса и ухожу следом за Валерой.
Скорость настолько большая, что сразу не выходит уйти с набором. Со всех сторон беспорядочно рассекают ночное небо пунктиры пулемётов и зениток. Вытягиваю ручку управления самолётом на себя, издавая не то хрип, не то еле слышный крик. Рука перемещает ручку с большим трудом. Вдавило в кресло невероятно сильно.
Нащупываю левой рукой рычаги управления двигателем и включаю форсаж. Появляется столь нужный прирост тяги, так необходимый при выводе из пикирования. Задираю нос и перед глазами небольшой просвет в плотной облачности, где ярко светит луна.
— 202й, попал, ой… подтвердил 30. Повторяю, подтвердил 30, — слышу в эфире доклад авианаводчика о том, что цель поражена.
И это хорошая новость! Даже моих двух сбросанных ФАБ-500 хватит, чтобы сложить здание как карточный домик. Другой вопрос, что у Валеры не сошли бомбы. Теперь будет ворчать на аэродроме.
Следом заход выполнили штурмовики и высыпали на дом Исмаила весь свой запас. Ну, чтоб наверняка всех духов похоронить.
— 201й, на месте, — доложил я Валере, пристроившись справа.
— Понял, — недовольным тоном произнёс Гаврюк. — Янтарь, 201й, линейка 36, подскок 5. У нас 31.
— 201й, принял. Линейку сохраняйте, от модуля 45, разрешил вам на прежнем подскоке, — выдал в эфир руководитель полётами информацию.
Если бы простой человек слушал это, он бы подумал, что специалист в области управления полётами свихнулся. Однако, таково предназначение переговорной таблицы — чтобы никто не догадался. В данном случае Валера сообщил руководителю наш курс и высоту, а также цифрой «31» факт того, что мы готовы к посадке.