Авиатор: назад в СССР 7
Шрифт:
— Товарищ полковник, выслушайте меня, а потом хоть под суд, — сказал я.
— Ребя, ты парень грамотный и, возможно, прав. Способ борьбы есть всегда, но сегодня это не главное. Этот Ан-22 должен сесть здесь целым. Неважно, удастся ли нам всем сесть вместе с ним, — взъерошил он мне волосы и направился к своему МиГу.
— Серый, командир решение принял, — сказал Валера, параллельно со мной вскарабкавшийся по лестнице в кабину.
— Валер, странно это всё, тебе не кажется? — спросил я. — Иранцы никогда так не залетали далеко в Афганистан, пока мы
— Хорош заговоры везде видеть, Серый, — отмахнулся Валера. — Шлем застегни и запускайся.
Двигатели загудели практически одновременно, а техники в спешке убирали тормозные колодки, чтобы можно было стронуться с места. Вертолёты, которые должны были обеспечивать наш взлёт, уже пролетели над нами и стали кружить над полосой. С магистральной рулёжки в спешке убирали все зарулившие самолёты. Автомобильная техника выехала на грунт, чтобы не создавать помех нашему движению.
— Выруливаем, — быстро сказал в эфир Томин и его самолёт резво сорвался с места. — 103й, взлёт без задержки. Высота сбора 6000, как принял?
— Понял, принял, — ответил командиру Буянов, выруливающий следом.
— 201й, взлетаете самостоятельно. Интервал 30 секунд, — передал Гаврюку команду Томин, проезжая мимо нас.
— Понял. Выруливаем следом 202й, — сказал в эфир Валера.
По магистральной рулили очень быстро. Не успел я занять первую рулёжку, как Томин уже оторвался от полосы и резво ушёл вверх почти под прямым углом. Буянов тоже не стал задерживаться и следом за командиром вошёл в плотную пелену облаков.
— 201й, взлёт, форсаж, — доложил Валера, начав разгоняться практически с рулёжки.
Я не стал смотреть за его взлётом и начал выводить обороты двигателя при выруливании на полосу. А наблюдать за Валерой стоило бы.
— Прекратил взлёт! Парашют! — крикнул в эфир Гаврюк.
Форсаж не включился, и Гаврюк взлёт прекратил. Дальше происходило всё очень быстро. Его самолёт резко ушёл с полосы. Из-под колёс пошёл белый дым, а затем МиГ стало бросать из стороны в сторону. Купол парашюта наполнился, тут же оторвался и улетел в сторону.
— Двигатель выключил, — доложил Валера и я заметил, как фонарь кабины открылся, когда самолёт ещё не остановился.
В очередной раз что-то у Гаврюка не ладится с полётами. Чёрная полоса пошла у моего командира звена.
— 202й, долго ещё? — громко сказал Томин, который уже набрал нужную высоту и был в паре десятков километров от аэродрома.
— У 201го отказ. Взлёт прекратил, — доложил я, ожидая в торце полосы.
— Взлетай. Тройкой пойдём, — сказал Томин и я тут же вывел обороты на максимал.
Самолёт Валеры мне совершенно не мешал. Другое дело, что меня прикрыть будет некому. Если сейчас что случится и меня потянет влево, есть вариант столкнуться с этим «припаркованным» на обочине МиГ-21.
Отпустил тормоза и по инерции меня прижало к креслу во время включения форсажного режима. Температура воздуха ещё не настолько большая, чтобы повлиять на разбег. Достаточно километра, чтобы оторваться от полосы. Скорость подходит к расчётной, медленно
Задираю нос выше горных хребтов и чувствую, как самолёт отрывается от полосы. Быстро убрал шасси и продолжил набор высоты на форсаже. Проскакивают первый слой белых облаков. Тут же попадаю ещё в один. В кабине немного стемнело от такой пелены. Стрелка высотомера подходит к отметке 5500 и я плавно выравниваю самолёт по линии горизонта. Облака заканчиваются, открывая мне вид на палящее солнце.
— 202й занял 5500, — доложил я, и офицер боевого управления начал меня подводить к первой паре.
— Курс 330, высоту сохраняйте, — дал он мне команду, и я развернул самолёт на нужный курс.
Несколько секунд я смотрел по сторонам, чтобы не упустить своих командиров. Через десять километров я доложил, что вижу собравшихся в пару Томина и Буянова. Идут впереди меня, расчерчивая полосы на перистых облаках.
Проконтролировал параметры по приборам. Ещё немного и указатель перейдёт отметку в 1000 км/ч. Но медлить сейчас нельзя.
— 101й, я 202й, наблюдаю вас. Иду ниже 500, — вызвал я на связь Валерия Алексеевича.
— Понял. Разрешил пристроиться слева, — дал мне команду Томин, и я прибавил скорость.
Заняв своё место в строю, я доложился и слегка прибрал обороты двигателя. Пока ОБУшник выводил нас в район, где находится наш самолёт под конвоем Ф-14х, я прокрутил в голове возможный сценарий как всё пойдёт. Получилось, как всегда, не очень радостно.
По всем параметрам с «Томкэтами» нам тягаться будет сложно. Манёвренность, дальность обнаружения и номенклатура ракет — всё на стороне иранцев. Плюс, эти ребята уже будут над своей территорией. Томину сейчас нужно что-то предпринимать и думать. Хотя, он уже всё придумал и рассказал нам.
— 101й, цель по курсу, дальность 60. Высота 6500, — вышел в эфир офицер боевого управления.
— Понял, идём группой на 6000. Канал у нашего борта какой? — запросил Томин.
— На этом канале работает. Позывной 22303, — ответил ОБУшник.
— 202й, снижайся до верхней кромки облаков. Пойдёшь под нами. Не вылезай, пока не скажу, — дал мне команду Томин, и я стал отваливаться вправо.
Ручку управления резко отклонил в сторону и начал выполнять разворот с пикированием. На высоте 4200 вывел самолёт, посмотрев над собой. Чуть выше меня и впереди следовали Томин и Буянов.
— Внимание, прицел на излучение без команды не включать. Может так получится, отогнать, — вышел в эфир один из начальников.
И кто же такие потрясающие мысли толкает? Судя по голосу, наш уважаемый Андрей Константинович занял своё место на командном пункте. ОБУшник продолжает отсчитывать дальность до цели, но командир молчит и не даёт никаких команд. Ещё немного, и уже будет поздно.
— Цель по курсу. Дальность 45, выше 500, — доложили с командного пункта.
— Облучают! Расходимся, — скомандовал Томин, и я увидел, как надо мной разлетелись два самолёта. — 202й, курс сохранять! — громко сказал мне командир.