Авиатор: назад в СССР 7
Шрифт:
— Максимович, вы помните, как сегодня духи ворвались в эфир? — спросил я у самого кабинета.
— Да. Что думаешь по этому поводу?
Мендель — тварь! Вот что я думаю. Афганский лётчик, похоже, передал ему бабки, чтобы тот слил информацию.
Не стал я пока обвинять Пашу и рассказывать, как проследил за ним. Отделался общими словами про возможный слив.
— Сами «зелёные» каналы боевого управления на сегодня знать не могли. Они в полётах не участвуют. Их пехота тоже. Как всегда у местных правительственных сил всё через детородный орган хомячка, —
— Кого-то подозреваешь? — спросил Гнётов, когда мы вошли в класс.
Тут уже было несколько человек, в том числе и сам Мендель. От чего-то слишком весёлый. Есть у него повод для радости?
— Зашли, вывели, авианаводчик похвалил, — рассказывал о своих героических вылетах Марик. — Серый, ты пока где-то ходил, мы уже дважды на удар сходили, — махнул он рукой.
— Я с ним тоже летал, — заметил Гнётов.
— Эм… — засуетился Барсов. — Ну, по времени полетали вы даже больше. Кстати, мы тут разбираемся с выходом в эфир духов. Есть соображения?
В классе все посмотрели друг на друга и затихли. За спиной послышалось тяжёлое сопение. Медленным шагом, пропотев так, что вода капала на пол, вошёл Томин. Дышал он, будто конь после дистанции на ипподроме.
— Повторных не будет. Разбомбили мы там всё, — подвёл итоги командир полка, присаживаясь на своё место.
— Как результаты, товарищ командир? — спросил Гнётов.
— Нормальные. Чудом уцелели. Пришли пустые и без ловушек, хотя техники ставили нам двойной комплект, — выдохнул командир.
Появились Гусько, Бажанян и ещё пару человек с нашего полка. В том числе и заместитель по инженерно-авиационной службе, который и закрыл дверь.
— Теперь о плохом. Точнее, о полном говне, которое сегодня польётся ото всех друзей из разведки, контрразведки, политического отдела, комитета глубокого бурения и так далее. Кто-то уже понял, к чему я клоню? — спросил Томин, поднимаясь со своего места и подходя к нашему столу с Гнётовым.
Посмотрев на Менделя, я не заметил какую-то тревогу у него на лице. Он так уверен, что его никто не видел при той самой передаче? Пока Томин ждёт, что кто-то выдвинет свои предположения.
Не знаю, как остальные, но у меня нет сомнений, что дело в прослушивании нашего канала духами. Однако, есть у нас один человек, который думает иначе. Он-то и поднял руку.
— Ох, — разочарованно выдохнул командир. — Что ты думаешь Барсов?
— Товарищ полковник… эм… признаюсь, что совершил столь низкий поступок для офицера, — начал за что-то оправдываться Марик.
— Ты чего несёшь, Маркуша? — спросил Томин, который, кажется, был очень удивлён таким признанием.
— Валерий Алексеевич, вы поймите, я за здоровье нашей страны. Поэтому и пришлось пойти на сделку. Вынужден был, поскольку… ну не выпускает Баковка больше, чем запланировано, а я уже все потратил.
Весь класс просто выпал от такого признания нашего блондина. Я помню, что Баковский завод резиновых изделий, выпускал не только противогазы, но и презервативы. Чего уж там, я сам
— Тихо всем, — гаркнул он. — Барсов, ты мне сейчас признаёшься, что купил презервативы в дукане?
— Товарищ командир, выбора не было. У меня закончились…
— Я тебе сейчас этот кондом натяну по самые щиколотки через голову, — громко сказал Томин. — Сел быстро, пока я не привёл этот приговор в исполнение.
Барсов приземлился на своё место в полной растерянности. Как можно таким быть балбесом, я не представляю.
— Ладно. Раз у вас только глупые идеи, то скажу я, — снова посмотрел на нас с Гнётовым Томин, будто сейчас нам предъявит обвинение. — Ничего не хочешь рассказать товарищам, Паша?
Глава 23
Командир любого уровня должен всё знать, что происходит в его подразделении или части. Именно это сейчас и хочет показать всем Томин. А то, я уж начал думать, что не все нити управления держит у себя Валерий Алексеевич.
Пока Мендель продолжал смотреть по сторонам, не понимая, о чём его спрашивают.
— Не понимаю, товарищ командир, — спросил Паша, поднимаясь со своего места.
— А я тебе помогу. Господин в летном комбинезоне афганской национальности передал тебе деньги? — подошёл командир вплотную к Менделю.
— Ничего… такого… — запереживал Паша, но теперь командир с него не слезет.
— Взял деньги у афганца? — крикнул командир.
Рядом со мной зашевелился Гнётов, который хотел что-то сказать. Сейчас прерывать командира было очень опасно.
— Товарищ командир, я…
— За что ты взял деньги? Если признаешься, обещаю, что посадят ненадолго. Хотя в твоём случае стоит дать двойной срок. Ну! — продолжил наседать командир, но Мендель продолжал молчать.
Паша просто стоял, ни произнеся даже писка. На почётный караул сейчас похож наш старший лётчик. Смотрю я на него и не вижу гнусного предателя. Слишком он спокоен, хоть и дрожал его голос при попытках оправдаться. Глаза не бегают, а смотрят прямо на Томина.
— Мендель, у меня есть свидетели, которые видели тебя на свалке. Ты получил что-то от афганского летчика. Так вот, этот «зелёный» хмырь сегодня сбежал. ХАДовцы нашли доказательства его сотрудничества с Тураном Исмаилом. И ты, что-то у него взял. Ещё и обнялся с ним. Говори, пока я тебя не придушил!
— Товарищ командир, я советский офицер. Я давал присягу! — громко заявил Паша.
— И нарушил её. Ты знал частоты каналов? Знал. Ты общался с афганцем за несколько дней до операции? Общался. Получил от него денежные средства? Однозначно, иначе бы не ходил такой довольный и не щёлкал бы счётами. Бухгалтер, твою ядрёна вошь! — хлопнул по столу Томин. — А теперь попробуй меня переубедить или мы с тобой пойдём к особисту. Дальше спецрейсом на Лубянку.
При последних словах Томин вытащил пистолет из кобуры, вынул магазин и положил перед Пашей. Из обоймы достал один патрон и положил перед ним.