Авиатор: назад в СССР 9
Шрифт:
— Высоты боитесь? К центру Земли нужно? Ушли от меня на второй этаж! — воскликнула она, выдав им ключ от 14-й комнаты. — Под землю к лысым землекопам отправлю в следующий раз, — крикнула она троице вдогонку.
Следующим за ключом подошёл высокий офицер в звании капитана.
— А у тебя есть пожелания, красавец? — спросила Марина Ивановна, и только потом подняла глаза на этого квадратного парня в тёмных очках.
— Здравствуйте. Нет у меня пожеланий, — ответил он, медленно снимая очки.
Тон его голоса
— Хорошо. Вот ключи, — тихо сказала Ивановна.
Капитан взял свой чемодан, обвёл всех своим испепеляющим взором и пошёл в свою комнату. Он шёл медленно и совершенно беззвучно. Будто и вовсе не наступал на бетонный пол.
Очередь дошла и до нас со Швабриным.
— Так, а вы хитрые, значит! Думаете, раз крайними подошли, то я вас вместе поселю? — возмутилась Марина Ивановна.
— А что, есть другие варианты? — улыбнулся я.
— Ой, решил, что перед бабкой поулыбаешься, белозубик, и она растает?! — воскликнула комендант.
— Конечно. А вы шоколадку не хотите? — спросил Швабрин.
— Ты мои зубы видел? Если не видел, то и нечего смотреть, — сказала Марина Ивановна и вернула нам документы, но без ключей. — Шоколадку на стол и оба в 15-ю. Ключ только один остался у меня, так что сами там делитесь им как хотите.
Всё же, просто доброе слово с презентом лучше работает, чем просто доброе слово. Отплатив за нужное расселение, мы с Иваном Фёдоровичем забежали на второй этаж. Стоит сказать, что теперь я обращался к инструктору по имени, перестав упоминать его отчество.
Все комнаты были разделены на блоки по два жилых помещения. В каждой такой «двушке» имелся туалет и душ.
Интерьер комнаты оказался чем-то схожим с моим жилищем в Осмоне. Да по-другому и быть не могло — везде общежития примерно одинаковые. Большой шкаф, тумбочка рядом с кроватью, коих тут было три. Еле сохранившийся до нашего приезда, стол и три стула. Пожалуй, всё самое необходимое есть.
Кухню отыскали в самом конце этажа, но она уже была занята. Там готовились к «ужину» наши соседи по блоку. Та самая троица парней, которая желала оказаться на первом этаже. Познакомившись с ними, мы немного пообщались о том, кто и откуда прибыл.
Эти «три богатыря» представились как «человек». Именно так их звали в истребительном полку на Дальнем Востоке.
— Аббревиатура из наших фамилий, — объяснил кудрявый парень, нарезающий свежий хлеб. — Я — Чебякин.
— Я — Ломакин, — представился второй, который тоже был с кудрявыми волосами, но у него выделялся больших размеров нос.
Был этот орган обоняния размером с небольшой персик. Сам же Ломакин очень тщательно намазывал хлеб маслом, подготавливая его к третьему ингредиенту.
— Ну а я Век, — улыбнулся
Он-то и накладывал главный деликатес — красную икру. Эти трое были бы не дальневосточниками, если бы не привезли этого лакомства.
— Короткая у тебя фамилия редкая и говорящая, — сказал Швабрин, угощаясь предложенным бутербродом.
— Согласен. Вы как насчёт «беленькой» за встречу? — спросил Век и выставил на стол бутылку.
На этикетке был изображён деревенский пейзаж, а само название напитка «Пшеничная» было поверх слова «Водка».
— Я пас. Ну, ты Иван знаешь, — ответил я.
— Да, мужики. Я тоже товарища поддержу, — сказал Швабрин и троица начала над нами подшучивать.
Тут же на кухне появился и тот самый капитан модельной внешности. Смотрю на него, и мне кажется, что он сейчас нас заморозит своим ледяным дыханием.
— «Слёзы льёт лёд. Лёд слёзы льёт!» — пел из динамика радиоприёмника вокалист группы «Карнавал».
Песня очень подходит этому блондину.
— О! Колян, проходи, садись. Мы уже готовы, — весело помахал рукой Чебякин.
— Я воздержусь, — ответил Николай, с небольшой долей надменности в голосе. — Предпочитаю сначала дело сделать, а потом праздновать.
— Так, мы и празднуем — приезд, — весело сказал Швабрин, достав из своей сумки нарезанную колбасу и сало.
Я же, особых деликатесов с собой не привёз. Моим вкладом были сыр, пара бубликов «Краковской» колбасы.
— Тогда и отъезд сразу отмечай, — злобно улыбнулся Николай.
— А чего так грубо? — спросил Ломакин. — Тебе вежливо предложили присоединиться.
— Я вежливо и отказался, — ответил Николай с такой же злобной ухмылкой и снял с себя майку.
Телосложение у него модельное. Мышцы чётко прорисованы, и он не стесняется их напрягать, поигрывая грудными мышцами.
— Вы же жалкое подобие тех, кто нужен здесь, — сказал Николай и поставил чайник на огонь. — Бездарные, желающие только праздно провести время. И в воздухе, что вы можете? — продолжал он разговаривать голосом серийного убийцы. — О чём вы вообще думали, когда писали рапорт о поступлении сюда?
Парни улыбались, но никто его не поправил. А с чего это он вообще так с нами разговаривает? Вряд ли у него на груди звезда Героя Союза. Или он уже имеет звание Заслуженный военный лётчик?
— Череп не жмёт от такого мощного остроумия? — сказал я.
Николай повернулся к нам.
— Смотрю, ты самый разговорчивый в этой команде, — обвёл он нас пальцем. — Тебе расскажут парни, кто я. До встречи, мальчик!
Ох, как он это сказал! Я прям в штаны наложил.
По рассказу дальневосточников передо мной был «сам» Николай Морозов. Оказывается, этот парень имеет квалификацию «лётчик-снайпер», что практически невозможно в столь молодом возрасте.