Авиатор: назад в СССР
Шрифт:
— Ладно, абитура сегодня начнется и пообщаемся. Налееево!
Центральная аллея мало чем отличалась от того, что помню я. Всё те же квадратные кусты, тротуары по обеим сторонам и мотивационные плакаты на столбах, а также портреты знаменитых выпускников училища.
Первый же перекрёсток и направо ведёт дорога к столовой. Не знаю, как сейчас обстоят дела, но, в моё время, после наряда по кухне, форма могла разить «приятными ароматами» в течение недели.
И вот он училищный плац! Место, где приводятся к присяге, курсантов «разводят»
— Столько героев, — кивнул в сторону бронзовых бюстов известных выпускников, мой сосед по строю. Рыжий парень с веснушками в сером костюме и небольшим чемоданом.
Фибровый, коричневого цвета, сделанный Ломоносовским промкомбинатом, цена 5 руб. 20 коп. Всё это было написано на огромной синей печати на ручке этого «изделия» для переноски вещей.
— А раньше было больше. Героев России ещё нет, — добавил я, вспомнив, что эти бюсты занимали весь периметр плаца. Сейчас они находятся по левую сторону от аллеи, ведущей в здание учебного корпуса.
— Как больше? Какой России героев? — поинтересовался рыжий, обратив внимание на мое странное замечание.
— Ну... в смысле, планировали поставить первых героев... Нестерова например. Ты ж знаешь, кем был Пётр Нестеров?
— Разговор убили! Мимо плаца только строевым ходят! Строевыыым марш! — скомандовал солдат, но его команду никто не принял во внимание. — Не слышу строевого!
— Уши прочисть! — выкрикнул кто-то из первой шеренги. Там шли самые рослые, но и это не стало поводом для нашего «старшего» умерить свой пыл.
— На местеее, стой! Напраааво! — строй нехотя повернулся лицом к плацу. Не самое удачное место выбрал для разборок солдат. Прямо на виду у всего училища. А сейчас как раз рабочий день. — Кто там тявкает, псы?
— Ты бы закрылся, ефрейтор. Нас как бы побольше будет, — вперед вышел рослый парень в морковной рубашке с закатанными рукавами. Скинув свой рюкзак, он подошел поближе к «старшему», слегка нависнув над ним.
— Здоровый? Я тебе ща в печеночку-то пробью, а после отбоя в каптерке переговорим. Там и посмотрим, кого больше. Встал в строй!
Светловолосый «рослый» взглянул на нас с укором, будто ждал какой-то поддержки со стороны. Сейчас был именно тот момент, когда в будущем коллективе могут появиться лидеры.
Из боковой двери, где находился штаб учебного полка вышли два офицера. Завидев это, я махнул головой в их сторону, показав рослому, что не время сейчас устраивать разборки. Парень обратил внимание на приближающихся и вернулся на свое место.
Казарма уже показалась на горизонте. Путь к ней пролегал через ещё один большой плац, с нанесённой разметкой для строевой подготовки, и спортивный городок в красно-белой раскраске.
Перекладины и брусья, скамьи для пресса и рукоходы, лопинги и гимнастические колеса, батут и площадка для отработки прыжков — занимайся сколько влезет!
Обычно,
И, конечно, главный «аттракцион» лётчика — катапультный тренажер. Имитация кабины самолета Л-29 и кресла, закрепленного на высокой балке. Как раз сейчас и проходило занятие с курсантами в темно-синих летных комбинезонах.
— О, новых «плафончиков» подвезли, — сказал один из них, когда мы проходили позади строя.
— Удачи, мужики, — приветливо махнул рукой другой.
Хлопок и все наши взоры обратились к тренажеру. Кресло, с сидящим в нем курсантом, устремилось вверх по балке. Помню, что перегрузка могла возникать солидная в момент подъема. Нередко травмы случались.
Обучаемый скривил лицо от напряжения, но в процессе медленного снижения был похож на человека, очень долго ждавшего очередь в уборную и, наконец, сделавшего свои дела.
— Ч"e встали? Шевелите своими ластами, псы! — рыкнул ефрейтор, заметив, что строй не двигается.
— Подойдите сюда, товарищ собаковод! — прозвучал голос со стороны тренажера. Невысокий, квадратный, с гладкой лысиной офицер в оливковой рубашке и камуфлированных штанах помогал курсанту вылезать из кресла. — Я на тебя сейчас намордник натяну. За забором будешь псов гонять, а здесь люди, уяснил? — сказал он, когда ефрейтор подошел ближе.
Буркнув что-то невнятное из разряда «понял» или «виноват», он побрел обратно к нам и скомандовал продолжить движение.
Перед белым трёхэтажным зданием с табличкой «Казарма 2-го батальона курсантов» и двухстворчатой деревянной дверью, нас уже встречал высокий майор, весело общающийся с несколькими солдатами и сержантами. Наш «старший» доложился ему и присоединился к живому обсуждению какого-то веселого события с такими же ребятами в х/б обмундировании.
— Я приветствую всех. Майор Неваднев Алексей Леонидович. Один из ваших будущих командиров взвода, а может и роты.
У Неваднева была нехарактерная для большинства офицеров стойка — ноги широко расставлены. На флоте что-ли служил? Не отошел от качки?
— Проблемы, предложения, просьбы? Нет. Размещаемся и в штаб приема.
На дверях расположения красовалась табличка «5 рота». Вот точно дежавю! Второй батальон, пятая рота, третий взвод — в этом подразделении я и служил, будучи курсантом Белогорского училища. Теперь всё повторяется. Ну что ж, привыкать не придется заново.
На входе пост дневального, который сейчас никто не занимал. «Тумбочка» — так его называли всегда и во все времена. Над головой вместо двухглавого орла изображение советского флага с надписью «Служу Советскому Союзу». Несколько стендов, на которых уже развешаны объявления, расписания и другая информация для абитуриентов, то есть нас. И как же без «подсказок» для дневального — какие команды и во сколько подаются, кому подавать, а кому не подавать «Смирно!».