Авиатор: назад в СССР
Шрифт:
— Курков, определи четверых, кто пойдут первыми. Они в подъ"eме вместе со спортсменами, — сказал Максу Ульянов. Не трудно было догадаться, кто будут эти счастливчики. Макс не упустит возможности побыть в непосредственной близости от Майоровой. Это и хорошо. Она его и будет мотивировать.
После очередных указаний и распределения на подъ"eмы, принялись разбирать с укладочного стола, расстрелянного на траве, парашюты и «запаски» — запасные парашюты. Друг другу помогли поправить и подогнать лямки, а Ульянов обсуждал с командиром экипажа самол"eта план по
Как только рассвело, послышался звук работы двигателя Ан-2. Инструктора построили нас, проверили наши парашюты и как закреплены шлемы. Наш подъем был первый. Если девушки были расслаблены, то вот на лицах моих товарищей «торжественностью» и не пахло.
— Вы чего как на похоронах? Тут же десять минут позора и вс"e, — пытался взбодрить я ребят, но в этот раз психолог из меня не получился. Елена Петровна бы подошла, что ли. Она ж должна знать всякие там мозгоправные словечки!
— А куда делись постоянно присутствующие подколы и шутки, товарищи курсанты? — спросила у нас Света, когда мы шли к самол"eту.
— Эх, Светлана, мы шутим, шутим, но тоска раст"eт у нас. Нам вашего звонкого, девичьего смеха не хватает.
— Ха, ха, ха. Вот вам и смех. А в увольнение не ходите, чтоб развеяться?
— А мы..., — начал я говорить, но поймал суровый взгляд Ульянова. — мы в работе, красавица. Давайте поспешим, а то без нас улетит.
— Родин, ну разговорчивый! Язык укорочу, — сказал Ульянов, слегка пнув меня под зад с колена.
Самол"eт медленно, слегка покачиваясь, начинает выруливать для взл"eта на грунтовую ВПП. Пилот выводит обороты и, наш биплан, взревев своим двигателем, начинает разбег.
А трясёт неплохо так! Приходится держаться за скамью, чтоб не свалиться.
И вот он отрыв, тряска прекращается, а двигатель продолжает натужно гудеть, пока Ан-2 набирает высоту. Нужные нам 1000 метров достигнуть получится не так уж и быстро. В это время прист"eгиваем карабины вытяжного фала за трос, что проходит под потолком грузовой кабины. Павел Павлович, осмотрев каждого, поставил нам лайк, поднимая большой палец вверх на правой руке.
Я решил посмотреть на Белогорск. Вид шикарный — в иллюминаторе аэродром, территория училища, поля, окраина города, центральный парк и береговая линия. Море кажется таким бескрайним, уходя за горизонт и сливаясь с ним воедино.
— Сейчас бы искупаться, да? — крикнул я на ухо Арт"eму. Он даже не шелохнулся, а только продолжал нервно стучать ногой по полу кабины.
И вот самол"eт переш"eл в горизонтальный пол"eт, начав разворот на боевой курс. Загорелась ж"eлтая сигнальная лампа и раздался противный сигнал.
— Приготовились! — прочитал я по губам Ульянова.
Встали и начали продвигаться ко двери. Первым пойд"eт Макс, а я замыкающий. Краем глаза заметил, что Майорова пристально следит за нашими передвижениями, а мой товарищ постоянно поглядывает на не"e. Хоть улыбнулся бы ей!
Пал Палыч открывает дверь и в кабину врывается гул двигателя и свист потока воздуха. Ну вот совсем чуть-чуть меня перед"eрнуло! Всё-таки, не боятся дураки и вруны.
Карабины
— Первый! — крикнул Ульянов и Макс, подойдя ближе, ставит ногу на обрез дверного про"eма. Руки на груди, чтоб не было соблазна упереться и не прыгнуть. — Пош"eл!
Макс легко шагнул вперёд и вылетел из кабины. Вот бы его лицо увидеть! Вчера наотрез отказывался прыгать. Ай, да Елена Петровна!
— Пош"eл! — и Виталя проследовал тем же маршрутом за борт. Молодец! Преодолел себя.
Остались в первом заходе Арт"eм и я. Девушки будут прыгать с более высокой отметки. Они ж спортсменки.
— Пош... Пош"eл говорю!
Вот не было печали! Арт"eм запаниковал, да так что уп"eрся руками и не вытолкнуть его. Кричит, что не будет!
— Рыжов, живее говорю! — кричал Пал Палыч, пытаясь вытолкнуть Арт"eма, но всё тщетно.
— Давайте я. Рыжов ну всё, успокоились, — со своего места встала Елена Петровна и подошла успокоить Арт"eма. — Руки опускай.
Т"eма тряс"eтся, но вроде начал успокаиваться. Ульянов нырнул в кабину экипажа и самол"eт начал выполнять разворот.
— Успокоился. Это хорошо, — сказала Майорова. И в этот момент самол"eт вновь выровнялся. — Пош"eл! — крикнула она и мощным пинком вытолкнула Рыжова из самол"eта. Вот это женщина!
— Четв"eртый! — крикнул Ульянов, занимая место Майоровой.
— Меня не надо толкать! Я сам! — крикнул я и, дождавшись хлопка по плечу, шагнул впер"eд, провалившись в пустоту.
Сначала напряж"eн, буквально скручен в какой-то клубок, и не убираешь рук от «запаски». И вот сильный рывок назад, громкий хлопок и состояние эйфории, которое не передать словами.
Называешь три тр"eхзначных числа и убеждаешься, что купол раскрылся. Где-то далеко уже пыхтит Ан-2, который я только что покинул. Под ногами аэродром, город и вс"e то, что видел из иллюминатора самол"eта.
Арт"eм что-то ор"eт. Да так громко! Слышно, как он надрывается, но слов не разобрать. Осмотрев купол, стропы, лямки подвесной системы, удостоверился, что всё в норме и сработало штатно. После поудобнее устроился в подвесной и продолжил наслаждаться красивыми видами.
Лётное поле вижу под собой, а на н"eм перемещаются, словно муравьи, людишки. Уже первые двое приземлились, и можно разглядеть их белые купола на земле. И она теперь, что называется, «набегает»!
— Четв"eртый! Ноги вместе! — кричат с земли в рупор.
Всё по заветам советских парашютистов — ноги слегка согнуть, сдвинуть вместе, напрячь ступни, и выровнять параллельно земли.
Касание! На ногах не надо пытаться устоять и аккуратно падаю на землю. Не то, чтобы совсем, но аккуратно это сложно назвать, да и земля встретила больно.
Эмоции ребят бьют через край. Сам себя помню после первых прыжков. Это было невероятное чувство. Хочется ещё и ещё! Но всё хорошо в меру.
Арт"eм, как оказалось, и не помнит совершенно о произошедшем. Настолько был в состоянии аффекта, что не верит мне.