Авиатрисы
Шрифт:
Вивьен кивнула, сделала несколько шагов. Она готова – ради Бэт и Акила. Но вдруг не получится? Ее могут схватить, убить… или заставить снова пилотировать – ради Империи.
– Нет… – Она помотала головой, словно отгоняя навязчивые мысли. – Я не могу не попрощаться. Подождите тут.
Вив побежала в бомбоубежище. Акил лежал на своем месте, раненый и беззащитный. Синяки едва начинали желтеть, отчего лицо казалось бледным и болезненным. Авилла и Бэт куда-то ушли.
– Мне нужно уехать, – прямо сказала Вивьен, присев рядом.
–
– Скорее всего, да. Я пригоню сюда истребитель. Ты пострадал, Бэт тоже. Я не могу сидеть сложа руки. Хочу вас защитить. Иначе вообще перестану спать по ночам, зная, что в любой момент на вас могут сбросить бомбы.
– У меня ведь не получится тебя переубедить?
Вивьен покачала головой.
– Ты не можешь там умереть, – отозвался парень. – Помни об этом. Обещаешь?
– Обещаю. – Вивьен прижалась губами к его губам и зажмурилась. Ее слезы капали на щеки Акила. – Я вернусь. Передай Бэт, что я вернусь.
Глава 37
Пухлощекая Маргарет разбудила девушек.
– Миледи, вы будто кузнецы в борделе! – не стеснялась она в выражениях. – Разве подобает так спать?! Я подготовила для леди Рейры отдельную комнату. Ну разве так можно?
– Не бухти, дорогая, – зевнула Эбигейл. – Мы всего лишь болтали допоздна. Можно же девушкам посплетничать?
– Можно-то можно, но к вам гость.
– Что за гость?
– Молодой человек со свитой.
– Кто?! – воскликнула Эби.
Подруги переглянулись.
– Изволили явиться без приглашения и предупреждения. Только ночью скорый гонец доставил послание. Его светлейшее высочество навещает академию!
Директриса не сразу поняла, что это значит. Неужели цесаревич следил за ее судьбой и захотел проведать?
– Миледи, прошу вас, давайте скорее оденемся. И леди Рейру надобно сопроводить в ее опочивальню.
– Я пойду, – прошептала Рейра, поцеловав Эби в щеку.
Та смутилась, но тоже встала и принялась одеваться – не без помощи Маргарет.
Эбигейл приняла цесаревича в большой гостиной. Золотистые кудри, жемчужный костюм с иголочки – он весь сверкал счастьем, богатством и властью.
Октавиан Август сразу же бесцеремонно расцеловал руки Эбигейл.
– Как я счастлив, что вы живы! Когда мне сообщили о безумной поездке и вашей болезни, я был в гневе! Уверяю вас, это чистая самодеятельность премьер-министра и его бестолкового советника! Император ничего не знал. Он отрубит Биену голову, как только найдет!
– Ну что вы, не стоит! Советник защищал меня.
– Очень плохо у него получилось. Посмотрите на себя. На вас же лица нет. И это – после столь длительного восстановления!
– Однако я жива, и мы собрали много интересных сведений.
– Вот как? Расскажете?
– Боюсь, они секретны. – Эбигейл натянула дежурную улыбку, обидно услышать, что выглядит она не очень.
– Но не для меня!
Они присели на диванчик.
Цесаревич не отпускал руки Эби.
–
– Ваше сиятельство, право, моя скромная персона не стоит вашего внимания.
– А вы не скромничайте, мое золото! Покажите же роскошную академию, ваше царство. Мне не терпится увидеть все воочию!
Директриса не нашла что возразить, да и ей было необходимо проверить владения.
Она устроила царевичу экскурсию по школе: заглянули в кабинет во время занятия, послушали профессора Аронакса, прошлись по коридорам, осмотрели общий зал и библиотеку, отобедали в гостиной Эбигейл и отправились к ангарам.
Погода смягчилась, позволяя насладиться прогулкой. На удивление, Октавиан Август оказался приятным собеседником, искренне интересовался успехами и сложностями авиации, изъявил желание посидеть в кабине истребителя и в целом восхищался проделанной графиней работой.
Он даже перестал сыпать высокопарными заявлениями о том, как страдает без нее, и Эбигейл потеряла бдительность. Перед отъездом царевич захотел проводить графиню обратно в ее покои.
– Нет, мне следует вас проводить, ваше высочество.
– Почему мы до сих пор так официальны? Называйте меня Октавиан.
Эбигейл сделала реверанс, а когда они очутились в гостиной, предложила:
– Может быть, чаю?
– Лучше что-нибудь покрепче.
Царевич устроился на диване, а Эбигейл разлила по бокалам янтарный напиток. Она подала хрустальный фужер цесаревичу, но не присела рядом. Даже зная, к чему он клонит, сложно увильнуть. Неосознанно она качнула бедрами, и вслед качнулась длинная тяжелая юбка.
– Эбигейл, меня восхищает ваша смелость. Клянусь, я сходил с ума, когда мне сообщили, что с вами приключилось.
– Право же, ваша светлость…
– Октавиан! Эбигейл, я ведь просил! – Он вскочил и приблизился к ней. – Только о вас я и могу думать. Сегодняшний день, проведенный с вами, был волшебным. Он требует восхитительного продолжения. Да и мне хочется, чтобы он не заканчивался.
Эби сглотнула и попятилась. Царевич не так силен, как Томас. Если что, она бы смогла отбиться. Но что он сделает с ней потом – за неподчинение? Октавиан Август казался сладострастным и хрупким юношей, впечатлительным и ранимым. Золотые кудри обрамляли красивое голубоглазое лицо.
Эбигейл вспомнился злой темно-синий взгляд Томаса. Сердце защемило. Даже сейчас он лез к ней в голову.
– Октавиан, я не могу пополнить ряды ваших фавориток. Я нужна здесь, в академии. Завтра выезжать за новыми самолетами, – соврала она, чтобы объяснить отлучку в Винтервью.
– А сегодня можно позволить себе расслабиться. – Он резко схватил ее за руку и притянул к себе. Но движения тотчас стали нежными: цесаревич мягко поглаживал ее бледное запястье, склонился к шее.
Эбигейл подумала, что, если позовет на помощь, сюда мигом сбежится охрана, приставленная Биеном.