Авиатрисы
Шрифт:
– Вы, Томас, займитесь пропагандой. Только языком у вас получается хорошо работать. Сейчас нам как никогда нужно продемонстрировать силу. Пока у вас не будет предложений, которые бы меня вдохновили, не показывайтесь мне на глаза! А расследованием по «Новому свету» займется его высочество Октавиан Август: отец поручил найти для цесаревича занятие.
Через несколько часов Томаса отпустили уже без охраны. Около выхода его поджидал Левикот. Белый форменный плащ с металлическими
Главный рекрутер был доволен собой. Сложив руки на груди, он стоял в арке, и свет падал на него сзади, будто на кучевое облако в летний день.
– Хорошо, что ты не помер, Биен, – бросил он небрежно, будто упоминал о том, что съел на завтрак.
– Благодарю.
– Твоя графиня просила передать.
Глаза Томаса на секунду вспыхнули:
– Ты ее видел?
Левикот кивнул и сменил тему, явно показывая Томасу, что говорить о женщинах он не намерен.
– Премьер-министр дал понять, что теперь, когда ты вернулся, я снова отчитываюсь тебе, советник.
– Надеюсь, у тебя нет с этим проблем. – Томас кинул на него короткий взгляд.
– Нет. – Юджин сделал театральную паузу. – Кстати, я вернулся из Винтервью с группой рекрутеров. Хотел их просветить.
– Наверное, у Дангара происходит что-то интересное, раз ты решил сорваться в такую даль?
– Оперировал авиатрис вживую. Я урвал последний шанс взглянуть, – ответил главный рекрутер, а советника передернуло от отвращения. – Потом и вовсе началось настоящее шоу. Удивлен, что тебя не посвятили в детали.
– О чем ты?
– Поспрашивай у премьер-министра. Не хочу, чтобы мне влетело, если сболтну лишнего. Начальник давно не в духе.
Томас, измученный вынужденным заточением, решил прогуляться по столице, даже встреча с Левикотом не испортила его настроения. Наконец-то свобода. А ошибки всегда можно исправить.
Он направлялся в ювелирную лавочку на проспекте. Самая длинная и широкая улица прочертила город пополам. Она то и дело прерывалась мостами и переулками. Но Томас без труда нашел нужный магазин.
Томас давно не делал графине подарков. Ему казалось, что их отношения «не такие». Но сейчас вспомнилось, как он впервые очутился в родовом поместье де Локк – с огромной корзиной цветов. Конечно, то был тщательно продуманный план – втереться в доверие к осиротевшим сестрам и сделать их марионетками. Богатство и влияние их семьи не раз сослужило Биену хорошую службу.
Он никогда не хотел жениться на ней, отстранить от опасных дел, заботиться, завести детей. Думал об этом, но не хотел. Однако сейчас какая-то неведомая сила несла его к ювелирным витринам.
Желтое золото отталкивало. Нет, солнце Эби не к лицу, словно дневное светило пытается переплюнуть ее своим сиянием и не может.
– У вас есть что-то серебристое, но не серебро? – прямо спросил он у продавца.
Тот оценивающе
– Пройдемте.
В соседнем зале тускло горел свет. Витрины находились за узкими решетками.
– Здесь платина, родий и другие благородные и редкие экземпляры.
Томаса заворожило лунное сияние металлов. Под стать глазам Эбигейл.
– Мне нужно что-то с синим сапфиром, – без раздумий, не давая себе передумать, выпалил он. – Кольцо.
Продавец показал разные варианты. Затем долго выбирал размер, поскольку руководствовался только объяснениями Томаса. Но в итоге советник вышел из магазина с заветной коробочкой в кармане.
Советник не собирался терять времени. Дорога до академии – длительная и муторная, но, к его величайшему сожалению, пришлось задержаться. Цесаревич изволил посетить кабинет Биена, когда тот вернулся за необходимыми для Эбигейл документами. Томас знал, что, промедлив лишние двадцать минут, опоздает на поезд, но при всем желании не мог прогнать самодовольного малолетнего придурка.
– Я поражен уровнем поддержки, которую вам оказывает премьер-министр, – выдал с порога сын императора.
Томас учтиво склонил голову, но промолчал. Юнец, задирающий нос, выглядел смешно. Он не имел опыта ни в переговорах, ни в государственных делах. Все, что он умел, – развлекаться и тратить деньги из казны. И этот человек когда-нибудь сядет на трон. Для чего? Хорошо, что власть в руках таких людей, как премьер-министр и Томас Биен.
– Чем я могу вам быть полезен, ваше сиятельство? Мне бы очень не хотелось занимать ваше время.
– Я опасаюсь, что вы чересчур долго пробыли с повстанцами и они могли запудрить вам мозги, – издалека начал он.
– Не беспокойтесь. Я предан Империи всем сердцем.
– Вот как? А я думал, ваше сердце принадлежит графине де Локк.
– Боюсь, вы были слишком юны, когда мы с графиней начали работать над проектом академии, и, пожалуй, не помните, какие смутные пришли времена. Но нас связывают исключительно деловые отношения.
– Вы знаете, что врать своему повелителю – это измена Родине? – фыркнул царевич, поморщившись. Его гордость была уязвлена.
Томас старше, сильнее и опытнее. Но, в конце концов, что есть у него за спиной, и что – у царевича? На языке вертелся простой ответ – молокососу еще очень далеко до того, чтоб повелевать им или Эби, – но советник вновь благоразумно промолчал.
– Как вы смеете меня игнорировать?
– Простите, ваша светлость, я получил ранение головы и плохо слышу, – усмехнулся Биен. – Знаете, побывать в плену – крайне неприятно.
– Вы мне угрожаете?
– Ни в коем случае. – Томас вскинул брови, не понимая, к чему клонит собеседник.