Авиталь и ее отец
Шрифт:
Человек этот когда-то давным-давно был рабом в Вавилоне, потом судьба кинула его в Халеб. Он воевал против армии иудеев и попал в плен. Стал слугой в доме отца Ифтаха. Трудился на совесть. Когда пришло время выйти ему на волю, не захотел покидать господина и остался служить этой семье.
Поначалу иудеи собирались назвать Халиса каким-нибудь привычным им именем. Однако он с гордостью поведал хозяевам, что на языке его родины слово Халис означает “прямодушие”. Тогда отец Ифтаха решил оставить слуге родное имя.
Когда
3
– Ты окончил дела свои, Халис? – спросила подбежавшая к слуге Авиталь.
– Осталось только хворост собрать да дрова разложить для вечернего костра, – ответил Халис.
– Гляди, какое сегодня небо ласковое! Дождя не будет, не погулять ли нам? Мы ведь с осени не бывали с тобою на той стороне холма, что там новенького? Может, у бесхвостой зайчихи детишки родились? Надо посмотреть!
– Не пришло еще время зайцам деток кормить, весна только началась, Авиталь.
– Все равно хочу туда! Пойдем, а?
– Мы ведь давеча с тобою забрели за овраг и увидали, как медведь ягоды с кустов обдирал, а потом как заревет лохматый! Не страшно тебе было, милая?
– Испугалась немного…
– Вот-вот. Матушка-то твоя не велела нам далеко уходить!
– Та сторона холма – разве далеко это?
– Да не очень далеко. Ладно, пойдем, дочка. Только от меня ни на шаг!
– Я покорливая, Халис!
– Цимбалы возьмешь с собой?
– Нет, не возьму. Лучше послушаем, о чем деревья говорят и травы шепчутся.
Халис и Авиталь стали взбираться на южный склон холма. Старик остановился на половине пути: “Дальше слишком круто для меня. Сядем здесь Авиталь, под деревом. Тепло будет, и за листьями солнце не ослепит”.
– Халис, ты нынче на охоту не ходишь. А раньше охотился? – спросила Авиталь.
– Я ведь рабом был, что прикажут – то и делал. Но охоту не любил. Жалко мне и оленей, и зайцев – всех жалко! У них своя жизнь. Одной стрелой погубишь и мать, и деток. Мать погибнет от раны, а детки – от голода, – ответил Халис.
– Так ведь львы и волки всё равно загрызут жертву свою, съедят ее. Не от стрелы, так от клыков погибнут слабые!
– Львы и волки не для забавы охотятся и убивают не по злобе.
– Да разве кровожадные звери не злые?
–
– Зато у зверей бога нет, а у людей есть. Бог взыскивает с нас добро, а за дурное наказывает – так меня отец учил. Мать же велела всегда родителя слушать – он худого не скажет, и перечить ему нельзя.
– Я в своей жизни о многих богах слыхал. В Вавилоне – один, в Халебе – другой, у вас, у иудеев – третий. Богов почитать надо, и они друг друга почитают. Таковы все боги, кроме вашего Господа – Он никакого бога, кроме себя, не признает и от людей того же требует. Ревнив Он, и прощает с трудом. Однако о богах ты лучше с отцом и с матерью говори – им видней, чему дитя учить.
– Глянь-ка, Халис, вон на тот пригорок. Видишь, трава там зашевелилась?
– Ну, вижу. Удивляюсь, ветра нет, а трава колышется!
– Колышется, потому что со словами твоими не согласна и сердится. Я слышу, трава говорит сама с собой, мол, не все звери хороши. Которые щиплют зелень с земли, те только о желудке своем помнят, а красотой пренебрегают. Шепчут травы и полевые цветы: “Мы украшаем лесную землю, а щипачи нас поедают!”
– Может, верно молвят травы и цветы. Не все то правда, что у людей на языке. А деревья о чем шелестят?
– Смотри, вон дерево на опушке! – показала Авиталь.
– В беде оно, несчастное! Один бок голый, а на другом от листьев одни жилки остались!
– Ты только видишь, а я вот слышу, как дерево это плачет. “Один бок у меня голый, потому что внизу оленята объели, а сверху мамаша-олениха листву сжевала. На мою беду, листья у меня вкусные, гусеницы другой бок разорили. Теперь умру, наверное!”
– Молодец, доченька! Жалеешь беззащитных. И я такой же. Давай-ка мы из ручья воду наносим и деревце это польем. Может, не умрет!
Запасливый Халис не расставался с заплечным мешком, а в нем разные полезные вещи сложены, и котелок среди них – вдруг пить захочется. Девочка и старик раз за разом спускались к ручью, набирали воду и поили больное дерево. Устали, вернулись на место.
– Я слышу, слышу, Халис! Дерево благодарит нас!
– Господь щедро наградил тебя, Авиталь! Ты понимаешь язык деревьев и трав. Ты хоть и маленькая еще, а дар Божий велик в тебе! Подрастешь, и еще не тем удивишь мир! Говорят ведь, если уж у птицы горло звонкое, то и перо пестрое! Жаль, я стар, и не узнаю всего. Что поделаешь? Всего в жизни никак не успеть. Умру раньше нашего с тобой дерева.