Аврора и тень Пан Доры
Шрифт:
– Мозги то хоть есть?
– Их мало, стараюсь экономить.
– О боги, я ей одно слова, а она мне пять. Я десять, а она мне сотню.
– Ну дядь. Не злись на меня. Посмотрела на дверь, подбежала, выглянула. Вернулась на место.
– как думаешь, он сильно злой? Придет и будет бить?
Сальвадор тяжело вздохнул: - иногда ты очень умно говоришь. Читаешь карту, знаешь несколько языков, теперь твои глаза.
– Не понимаю, что с ними не так?
– Не видно тебе, твои глаза изменились.
– Это как? Не поняла вашего утверждения
– Цвет темного листа фикуса стал ярко зеленым, как изумруд.
– Вам показалось, не может быть.
– я не слепой, вижу сам. Что с твоими глазами, не могу объяснить. Но они стали почти прозрачные. Это точно провидение.
Я снова сказала глупость: - еще разок искупнусь, станут вообще голубыми.
Командор закатил глаза: - о боги, дайте мне терпения. Понятно, теперь как радуется твой отец, когда узнал, что ты сбежала.
От этих слов стало грустно, прошла к креслу, залезла с ногами и отвернулась к окну.
Капитан посмотрел в мою сторону, на дверь. – ой ну вас, один злиться, вторая обижается. Пойду, проверю, как служат солдатики?
Наконец время замедлило бег, оба испанца специально или нечаянно, не заходили в каюту. Мерная качка успокаивала нервы, можно и нужно спокойно обдумать свое положение. Что теперь будет, как мне теперь выстраивать отношения? Воевать точно не хочется, сближаться ..м-м по возможности тоже. Это лишняя тягомотина, не люблю этих розовых соплей. Мне надо в Россию, как мантру повторяй каждый день, вместо физической зарядки. С тоской посмотрела на окно, подошла к нему. Поискала возможность открыть раму. Несколько тяжелых защелок, помогли справиться, с открытием. Выглянула и замерла, вода была близко, казалось, только руку протяни. Она текла за нами, создавая барашки, завихрения.
Мужская рука закрыла перед моим носом окно.
– Какого?
Рядом стоял герцог, хмурился, но молчал. Прошел к креслу, присел в него, неотрывно смотрел на меня.
– Чего?
Молча помотал головой и опять играет в молчанку. Шут с тобой, прошла к двери, вышла. Прогулка по палубе облегчения не принесла, настроение грустное, хоть песню спой. Задумалась, почему бы не спеть? Что из репертуара подойдет для этого моно концерта? Если серьезно, мне не доводилось петь, тем более для чужих. Вдруг сорвусь на вой, птичий щебет? Нужно вспомнить подходящую. В голове про Россию, только две песни, спасибо Саше. Не помню полностью весь текст, напою первую. Поправила голос, подняла
А зима будет большая…Вот, гляди-ка, за рекойОсень тихо умирает,Машет желтою рукой.Плачут мокрые осины,Плачет дедушка Арбат,Плачет синяя Россия,Превратившись в листопад.И, сугробы сокрушая,Солнце брызнет по весне…А зима будет большая —Только сумерки да снег.
Постояла так еще немного и развернулась. Вокруг стояли матросы и солдаты, с раскрытыми ртами и огромными глазами смотрели на меня.
– Эй вы чего?
Альберто Лиго, тот самый офицер, который меня снял с пиратского корабля и спас, стоило мне потерять выдержку, спрыгнув за борт.
Парень
– спою, на испанском языке. Если не складно, не обижайтесь.
Толпа моряков грохнула разом: - нет!
Решила немного слукавить, ну нравится мне этот мультик .
– Песня называется моё сердце. Хотела собрать бутылок, набрать в них по количеству разной жидкости. Но думаю и голосом достаточно раскрутить популярный мотив. Изобразили крик индейцев с крошечного острова, где жила Моана.
Снова слышу этот шепот прибоя. Кто я,Где мое сердце, - знает лишь одна вода!Сто раз обещала им не спорить, но влечетВновь меня море, как будто я его волна.Каждый новый шаг, каждый поворот,Каждый след и знак вновь меня ведетВ мир больших ветров и бездонных вод -Я хочу уплыть…
А в глазах каждый день океан бескрайнийМеня зовет за горизонт!Вот бы парус поднять, в путь отправиться дальний -Он свет прольет на все то, что там меня так долго ждет.
Очнулась я от образа на краю чертовых перил. Одной рукой держусь за ванты. Второй размахиваю. Пулей влетела на край мачты и как закричу.
– Эй-эй-е-ей-й-й.
Также на веревке спустилась, скользнув по парусам. И на этом моменте, слава ко мне пришла. Бурные овации, крики радости, просьб еще продолжить концерт. И Остапа понесло не в сторону. Оцнив саму атмосферу, настучала мелодию.
– Сейчас спою песню Мауи.
Я вижу, ты обомлела —Великих не встречают каждый день.Запуталась в чувствах своих.Как это мило! Ох, люди, чего ждать еще от них?
Открой глаза и прозрей:Да, перед тобой сам Мауи — царь морей!Скажи, я неплох, сложён как бог,Сделал то, чего никто не смог!
Мне люди должны сказать «Спасибо!»За песок и солнца свет!Что ловится рыба в море синем.Наверное, я не знаю слова «Нет». Хэй! Хэй! Хэй!
Знаешь, кто небом Землю укрыл?Зажег на небе звезды? Я это был!Кто украл огонь из пещер, где рыскал демон злой?Я и никто другой!
За то, что солнце поймал, — «Спасибо!»,Чтоб теплым раем мир ваш стал!И что есть ветер у вас — «Спасибо!»,«Спасибо-о-о!»,
И вот мой рот закрыла нагло, чья-то рука. Я промычала, -эй, какого хрена? Ты должен мне сказать спасибо-о-о!!!
Надо мной возвышался вредный и нудный герцог Медины Сидория Энрике де Кастилия.
– Какого черта? Недовольно протянула.
– Что ты творишь? Злобно прорычал испанец.
Я с грустью посмотрела на разбегающихся солдат с матросами.
– Похоже всё, даже премию не выпишут. Только людей! Тащи меня сатрап на галгофу. Ох зря я это сказала. Энрике серьёзно разошелся, подвелл меня к канатам, бросил на них. Надо заметить, очень грубо. Взял плеть и размахнулся. Я зажмурив глаза пропела.