Аврора Синистра, или Звезда ты моя сумасшедшая
Шрифт:
Нотт и Паркинсон неплохо справлялись с обязанностями старост. Особой инициативы не проявляли, но то, что от них требовалось, выполняли беспрекословно. Панси, конечно, иной раз тешила свое самолюбие, снимая баллы с неугодных, но этим ограничивалась.
Самые большие проблемы были с Гриффиндором. Ромильда вошла во вкус и начала цеплять Уизли младшую, та отвечала ей несдержанно, пару раз чуть было до драки не дошло. Минерва в конфликте поддерживала Джинни, чем сильно рассердила мисс Вейн.
Пришлось вмешаться. Вызвала в кабинет директора двух девиц и их деканшу. Минерва всегда злилась, если я вела разговор
Могу сказать точно — Поттера она любила, я бы предпочла, чтобы она не выказывала своих чувств так явно. В большом зале она с такой надеждой и тоской смотрела на сов во время завтрака, что у меня аппетит пропадал. Хоть бы завела себе кого-нибудь для отвода глаз. Не я одна это вижу. Минерва же постоянно делала намеки о большой и светлой любви, а нам, недостойным толстокожим развратникам, не понять всей глубины чувств. В конце концов, не выдержала Септима и попыталась что-то доходчиво объяснить.
***
В учительской я застала заплаканную Помону. Увидев меня, женщина тут же вытерла слезы. Самым поганым в моем замстве был вежливый бойкот друзей. Бывшие подруги общались исключительно на школьные темы. Помона, с которой мы рассматривали фотографии ее семьи, сейчас держала дистанцию. Это вежливое молчание ранило больнее, чем едкие реплики Минервы — язвить она умеет похлеще Северуса.
Гораций опустил газету и взглядом дал знать, чтобы я села к нему. Он-то старался своей выгоды не упустить. С новым директором у него были натянутые отношения, поэтому действовал через меня. К его добродушным улыбкам я иллюзий не питала, но использовала его в своих целях, он был моим источником информации. Я подсела к нему, он расточал комплименты, разговаривали о каких-то знакомых. Потом он передал мне газету, а сам пошел на занятия.
В «Пророке» была выделена статья о суде и заключении Реджинальда Кэттермоула на три года в Азкабан. Его маглорожденная жена и дети будут лишены палочек и также будут содержаться в Азкабане год. Как я могла забыть — это же крестник Помоны, я же для их детей вещи рунами вышивала. Как они вообще попали под арест? Я начала читать.
«Под личиной Реджинальда Кэттермоула злоумышленник и двое его сообщников прорвались в министерство с целью дискредитировать регистрацию маглорожденных, спровоцировали панику и напали на сотрудников. Мистер Кэттермоул признал, что именно он снабдил преступников нужной информацией, но имен назвать не смог. Скорее всего, это был непреложный обет».
Вот значит, как! После ухода нашей героической троицы этих несчастных схватили и посадили, разбирательство дела шло около месяца. Черт! Я мельком глянула на Помону, а ведь он ей почти как сын, и детей его она очень любит. Сердце просто защемило. Реджинальду уже не помочь, а вот жене и детям стоит попытаться, и Долорес как раз обещала заехать.
Амбридж прибыла в субботу, Северус ее терпеть не мог, так что общение с ней опять взяла на себя я. Все как обычно, ничего нового. В кабинете я издалека завела разговор о Лорин Кэттермоул, намекнула, что она бастард одного влиятельного
— Благодарю, Аврора, — она протянула руки за банкой. — Эта мазь творит чудеса. Жаль, так и не удалось выяснить от чего это.
— Может, аллергия на дементоров?
— А вы шутница, Аврора. Боюсь, дело Кэттермоул закрыто. Даже я не смогла бы помочь бедняжке. Как, говорите, фамилия ее настоящего отца?
— Долорес, о таких вещах не говорят. Вы же понимаете.
— Да. Конечно, — она отпила чай из чашки и внимательно осматривала рисунок на фарфоре, потом посмотрела на меня. — Всегда восхищалась вашим вкусом, Аврора. Да, поначалу мне показались ваши наряды вызывающими, но теперь я вижу, как вы тяготеете к классике, а эти заколки — просто произведение искусства. Очень красиво смотрятся на темных волосах.
Вот к чему ты клонишь, стерва. Одна из самых дорогих мне вещей или жизнь трех человек. Надеюсь, Северус меня простит.
— Я думаю, вам пойдет, Долорес. — И сняла все.
— Только из уважения к отцу миссис Кэттермоул я пойду на беспрецедентный шаг, но об этом никто не должен знать. Мисс Спраут, думаю, тоже будет держать язык за зубами. — Она написала постановление об освобождении и при мне отправила его в Азкабан, ей теперь даже подпись министра не нужна, сама кровавым пером подписала и печать кольцом поставила. — С вами очень приятно общаться, Аврора.
— Взаимно, Долорес, — улыбалась гадине в ответ и поднялась, чтоб проводить.
— Ну что вы, провожать не надо. — В этот момент вошёл хозяин кабинета. — Северус, рада вас видеть. — Он, кажется, предложил ей кофе. — Нет-нет, я уже ухожу.
Северус внимательно смотрел на Амбридж, галантно открыл дверь. Похоже, зол как черт. Когда горгулья закрыла проход, заговорил:
— Что все это значит? Почему на ней мой подарок тебе?
— Семью крестника Помоны арестовали, жену и детей хотели отправить в Азкабан.
— Ты думаешь, они оценят то, что ты делаешь? Хоть кто-то тебе спасибо скажет?
— Да плевать я хотела на их спасибо. Я детям руны на одежде вышивала. Я их с пеленок по рассказам Помоны знаю.
— Ты не можешь спасти всех. Это бессмысленно! Их много, Аврора, очень много, ты ничего не можешь изменить.
— Могу! Конкретно для этой семьи могу изменить много. — Предательская слезинка покатилась по щеке, а мое самообладание испарялось. — Прости, это был твой подарок, Гораций сказал, у твоей мамы такие были. А я … я… Северус, прости, я не могла по-другому. — Слезы покатились, несмотря на мои попытки сдержаться.
— Аврора, перестань. — Он легонько гладил меня по спине, пытаясь успокоить, но у него выходило очень неловко. — Они были твои, я их для тебя заказывал, у матери была одна похожая, досталась в наследство по женской линии. Она ее продала, когда я в школу пошел. Не плачь, только не плачь. Я тебе что-то другое закажу, еще лучше.
Я уткнулась в его мантию. Такой теплый родной человек в этом безумном магическом мире. Я постаралась успокоиться, сейчас не время и не место для слабостей.
***