Австралийский магнат
Шрифт:
Но не такие были ребята в Эфесе, чтобы впасть в отчаяние и опустить от безысходности свои мозолистые руки. Они засучили рукава, заново отстроили прославленный храм и сделали его ещё более прекрасным и величественным. Поговаривали, что сама министерша раскошелилась и пожертвовала на это часть своих личных доходов.
А имя Стратостата постановили не упоминать ни в одном путеводителе, ни в одном справочнике, ни в одном учебнике истории. Но имя ужасного злодея и честолюбца, несмотря на запреты и цензуру, пережило все последующие века и тысячелетия. С тех самых пор выражение «Стратостатова слава» стало крылатым. Это слава, добытая страшным злодеянием или бесчеловечным преступлением. Что, Василий? В первый раз слышишь эту историю?
– Нет, во второй, – поспешил успокоить я друга. – Только мне почему-то кажется, что того серенького завистливого грека звали Герострат, а позорная слава называется геростратовой.
– Да? Надо же! – стыдливо отводя глаза, пролепетал
– А ты выяви того коварного гражданина, с которым она тебе изменяет, и хорошенько «начисть» ему рыло! Чтоб другим неповадно было! – по-дружески посоветовал я великану. – А если серьезно, то память необходимо постоянно тренировать, как хорошую породистую скаковую кобылу! Иначе она застоится, изнежится, раздобреет и со временем превратится в дряхлую, разбитую клячу. Что не тренируется – атрофируется!
– В каком смысле «тренировать»?! – вытянулось лицо рассеянного с улицы Бассейной.
– Во всех смыслах! – жестко отрезал я. – Даже в том, который ты сейчас так ярко ассоциативно себе представил.
Мой пристыженный товарищ потупил свои ясные очи, тяжко вздохнул и уныло проронил:
– Пожалуй ты прав. Я слишком долго плыл по жизненному течению, а оно потихоньку, как-то совершенно незаметно, занесло меня в смрадное и застойное болото.
– Ладно, – милостиво простил я друга. – Хорошо ещё, что ты того бедного грека Дирижаблем не обозвал. Но давай спустимся с заоблачных высот на грешную землю. А что же стряслось с земной Артемидой?
– Это с Артёмом, что ли? – уточнил Степан. – А этот прохвост, вращаясь в высших элитных кругах областного центра, сумел убедить мэра, депутатов и крупных бизнесменов, что для процветания города жизненно необходимо строительство нового спортивно-концертного комплекса «Колизеум». Ну, для проведения крупных спортивных состязаний и гала-концертов всемирно известных рок и поп-звёзд. Любашин кузен обещал обеспечить в нашем городишке гастроли самых знаменитых артистов современности, если будут сооружены соответствующие их высочайшему уровню сцена и зал. Удобное географическое расположение Тернополя между Киевом и Львовом, двумя самыми значительными культурными центрами Украины, должно было гарантировать приток состоятельных зрителей из этих богатых городов и распродажу чрезмерно дорогущих входных билетов. Артём так увлёк своей идеей финансистов и отцов города, что те готовы были рискнуть значительными капиталами ради столь сомнительного и призрачного предприятия. Планировалось так же строительство двух шикарных пятизвёздочных отелей неподалеку от здания «Колизея». В перспективе намечалось сооружение в Тернополе крупнейшего в Украине казино и современного аэропорта за чертой города, способного принимать огромные авиалайнеры, включая и "Боинг 747". Артём со всей серьезностью обещал превратить наш город в украинский Лас-Вегас или даже в среднеевропейское Монте-Карло.
– Неужели кто-то мог поверить в такие сказочные бредни? – выразил я мои глубочайшие сомнения. – А ты и твой братец случайно не родственники Остапу Бендеру? Или ты хочешь сказать, что тернопольские бизнесмены и политики такие безграмотные балбесы, что не читали «Двенадцать стульев»?
– Я же тебе говорил, что Артём обладал необыкновенным даром убеждения и мог бы втереться в доверие и к самому Лаврентию Берия, и даже к Гиммлеру, если б они сидели в одной камере, – обиженно насупился Степан. – А обывателям свойственно постоянно наступать на одни и те же самые старые грабли. Люди не в состоянии учиться на своем собственном опыте, а ты хочешь, чтобы они учились на чьем-то чужом. В таком случае, последнему жулику палач прилюдно снес бы голову на Лобном месте ещё в раннем средневековье! Или ты считаешь, что тернопольские навариши слеплены из особого теста?
– Не навариши, а нувориши, – сердито проворчал я.
– Нет! Именно навариши! – безжалостно отбросил мою поправку самобытный социолог. – Они баснословно «наварились» на развале Советского Союза, на приватизации, а также на полной безответственности и бесконтрольности в независимой Украине. В своем подавляющем большинстве эти люди волей случая оказались у оставшейся без присмотра государственной кормушки. Но от этого они ни умней, ни образованней так и не стали.
А Артем в подтверждение своих слов демонстрировал многочисленные слайды и фотографии. На одном снимке он сидел за столом в ресторане чуть ли не в обнимку с Аллой Пугачевой и Филей Киркоровым. На другом – оживлённо беседовал за кулисами с возбужденной Ириной Аллегровой. На третьем – хохотал над какой-то незамысловатой шуткой
Этот прохвост мог позвонить прямо из дома мэра Алле Борисовне, Валерию Леонтьеву, Борису Моисееву и прочим знаменитостям, чтобы те подтвердили своё участие в гала концерте, приуроченному к будущему открытию «Колизеума».
Проект строительства культурно-развлекательного комплекса держали в строжайшем секрете, чтобы столичные воротилы не всунули свой нос в это перспективное предприятие и не попытались нагло войти в долю. Артём, как будущий генеральный менеджер «Колизеума», сумел собрать солидные кредиты и щедрые пожертвования от местных бизнесменов и финансовых баронов. Под комплекс и казино уже были выделены крупные участки на берегу Тернопольского водохранилища. Артём отправился на Урал для закупки ценного отделочного камня и древесины, хотя ещё даже не был вырыт котлован под фундамент здания Центра. Уехал – и безвозвратно исчез.
– Как исчез? – прошептал я, холодея от ползучего ужаса.
– Бесследно, – трагическим тоном оповестил меня Степан. – В поезде «Москва – Пермь» он познакомился с какими-то российскими бизнесменами. Девушке-секретарше сказал, что пойдёт и выпьет рюмочку коньячка в вагон-ресторан и обсудит с новыми партнёрами наметившуюся сделку. И больше Артёма никто не видел. Секретарша легла спать и проснулась почему-то только в пункте назначения. Бедняжка подняла тревогу, но никто не видел, чтобы Артём и его новые знакомые выходили или в Перми, или на какой-то другой промежуточной станции. Они как будто растворились в воздухе и незаметно испарились из переполненных вагонов скорого поезда. Заплаканная секретарша заявила российской полиции, что бизнесмены, с которыми познакомился её шеф, больше смахивали на разбойников или бандитов. И она не понимает, как Артём Николаевич мог довериться таким мерзким уголовным рожам.
– Да-а-а! – печально посочувствовал я несчастному генеральному менеджеру. – Уголовщина буйным цветом распустилась и расцвела на постсоветском пространстве, и деловые люди чаще всего становятся жертвами бандитствующих уголовных элементов.
– Ты как всегда прав, Василий, – грустно кивнул гигант, но мне показалось, что лёгкая улыбка вдруг скользнула по его лукавому лицу. – Исчез так же кейс Артёма со всеми документами, а также солидная сумма наличной валюты. Но хуже всего, что каким-то таинственным образом исчезли деньги со всех счетов ещё не выстроенного «Колизея». Их перевели в Россию, затем на Кипр, потом в какую-то латиноамериканскую страну, потом ещё куда-то. В конце концов, деньги были сняты кем-то наличными и следы их затерялись где-то далеко-далеко от безутешной Родины-Матери.
Мэра города чуть, было, не хватил удар, у губернатора случился тик, а бизнесмены-инвесторы заполучили серьёзные нервные и психические расстройства. Артём и колоссальные средства как в воду канули. Интенсивные поиски и скрупулезные расследования, увы, так ни к чему и не привели. Делу побоялись дать широкую огласку. Кому охота выставлять себя доверчивым простофилей, ротозеем и законченным дураком.
Но угрюмые мафиозные личности и частные детективы ещё долго терроризировали всю родню Артёма, пытаясь хоть как-то напасть на его след. И к нам приходили шкафообразные мордовороты в серых костюмах и чёрных очках. Они методично жевали жвачку и цедили скупые, жесткие слова сквозь свои блестящие золотые фиксы. Наглые, как товарные паровозы! Уж очень интересовались, не присылал ли кузен тайно моей супруге какую-либо весточку. Я уже хотел было повышвыривать их через окна моего дома, но Любаша отчаянно хватала меня за руки и, рыдая, причитала, что бедненького Артёма уж давным-давно нет в живых. Какие-то головорезы позарились на большую сумму наличных денег, которая в командировке была при нём. И тело её несчастного брата так и гниёт где-то не погребённым на дне жутких и непроходимых вятских болот. А какая-то хитрая сволочь похитила деньги уважаемых людей и свалила всё на Артёма, который с того света не может ни отмыться, ни оправдаться, ни защитить своё доброе, честное имя. Но, похоже, ей не очень-то и верили.