Автобиография Лемми Килмистера

Килмистер Лемми

Мы также играли в Аргентине, перед 50 000 человек (мы готовы каждый год летать в Южную Америку, лишь бы там в это время не случилось очередного переворота!). Этот концерт состоялся на футбольном поле, в одной программе с Ramones, и, надо сказать, что мы затмили всех, даже при том, что Ramones там очень популярны. Я имею в виду, что почти вся толпа была одета в майки Motorhead, и все 50 000, казалось, пришли посмотреть именно на нас. Никто не решился бы выйти на сцену после Motorhead тем вечером. И если я говорю «никто», это значит — пусть даже это были бы сами Битлз. Ради таких моментов стоит жить!

Между Японией и Европой у нас выдалось несколько свободных дней, и я в компании с нашим менеджером Тоддом и роуди барабанщика Папом слетал в Таиланд. Это была очень интересная поездка, потому что жизнь там, видимо, не стоит ничего — если заплатить $600, всей толпой можно смотреть, как девчонку трахают, бьют и снимают всё это на видео. Они покупают этих девочек

в глуши у их бедных родителей, которые нуждаются в деньгах, чтобы прокормить ещё с десяток других своих детей. Такого рода аттракционы (?!) доставляют тамошним бизнесменам большое удовольствие. Мы, конечно, не стали смотреть ничего подобного, но пошли в клуб, где на сцене было примерно одиннадцать девочек. Они все выглядели на шестнадцать, и были самыми красивыми женщинами, которых вы когда-либо видели — потрясающие большие груди, длинные ноги и восточные лица. Каждая из них была мечтой любого мужика. Но то, что они делали, было просто поразительно! Они были обнажены, только с чем-то вроде пояса на талии у каждой. И одна из них садилась на корточки, вставляла в промежность духовую трубку и лопала воздушные шары. Вторая была подвешена в петле, а другие девушки её раскачивали и насаживали на искусственный член в руках одной из них, и пару раз здорово ударили её об стол. Ещё одна запихивала себе несколько бритвенных лезвий и потом вытаскивала их на нитке. Всё это очень странное зрелище. И уж никак не эротичное!

Наконец все мы приехали домой, и снова оказались в Штатах без своей компании грамзаписи. Я уже не помню, как мы расстались с ZYX. Думаю, мы просто оставили их и перебрались на CBH, глава которой, Рэйнер Хансел (Rainer Hansel), много лет был нашим немецким промоутером. Так что мы выбили себе контракт благодаря заинтересованности Германии, но что касается Штатов, там мы не имели ничего. Микки был в панике, но тогда он всегда был такой. Он видел, как его зарплата исчезает за горизонтом. Это нормально, потому что ему надо содержать семью, так же, как и Филу. У меня семьи нет и меня мало волнуют эти проблемы, как и сами паникёры. Они думают, что это говорит о том, как они заботятся о деле, но это ерунда. Ты упускаешь из виду много деталей, если запаниковал. В конечном счете мы всё-таки подписали контракт с американской компанией, но это произошло уже после записи нашего следующего альбома, «Sacrifice». У нас были контракты в Германии и Японии, где всегда благоволили к нам, и им нужен был альбом, так что оставался только один путь — вперёд.

«Sacrifice» — один из моих любимых альбомов Motorhead, особенно учитывая трудности, с которыми мы столкнулись, записывая его. Продюсером снова был Говард, но он тогда как раз подписал контракт с фирмой Giant и параллельно работал на них. Так что половину всего времени записью занимался инженер Райан Дом (Ryan Dom), придерживаясь направления, данного ему Говардом. И с каждым днём становилось всё яснее, что Вёрзел собирается уйти. Он отдалился от группы, и когда мы писали песни, обычно просто сидел рядом, со своей гитарой на коленях. Когда мы начинали играть, он тоже играл, когда мы останавливались, он тоже останавливался. Казалось, будто что-то случилось с ним накануне вечером, но на самом деле, конечно, это накапливалось в течение долгого времени. Для меня это было особенно тяжело, потому что много лет он был моим лучшим другом в группе, и вдруг изменился до неузнаваемости и возненавидел меня, а это может разбить любое сердце, знаете ли.

Однако, мы вошли в студию с несколькими великолепными песнями — мы написали «Sex and Death» за десять минут в последний день репетиций. Я переписал текст, как только мы начали записывать её, но это обычное дело для нас. Я изменил «Another Time» с общего одобрения, и написал три различных текста на «Make 'Em Blind». Забавные вещи случаются при записи — вы приходите с одной песней, а получается что-то совершенно другое. Я добавил кусок в «Out of the Sun» — там было только два с половиной куплета, а как можно петь половину куплета? Но когда Микки, Фил и Вёрзел репетировали, им на это было плевать, — петь не им. Чёртовы музыканты! И вот однажды, пока в студии никого еще не было, кроме меня и Джеми, моего роуди, я добавил кусок самостоятельно. Я сыграл на басу, а Джеми на гитаре, и мы втихаря прибавили это к фонограмме. Потом я дал плёнку остальным — Вёрзел слушал это в прокатной машине и когда дошёл до этого места — чуть не вылетел с дороги! А иногда в студии что-то получается буквально из воздуха — так появилась «Make 'Em Blind». Мы импровизировали в студии, и Фил «в одно касание» сыграл своё блестящее соло. Оно звучит так, будто проигрывается задом наперёд, но он просто так играл, и упал с гитарой прямо посреди соло спиной на диван, громко смеясь. Мы и не собирались все это переписывать — это звучало великолепно.

На «Sacrifice» ерунды намного больше, чем на большинстве предыдущих альбомов; в текстах практически нет ничего, за что можно было бы зацепиться. Но они хорошо передают настроение, особенно заглавный трек и «Out of the Sun». Песня «Dog Face Boy» посвящена Филу

Кампбеллу — правда, я так решил, когда песня уже была написана. «Бедный парень с рухнувшей крышей / С трапа самолёта на поиски новых друзей» — едва Фил выходит из самолета, — раз! — его уже и след простыл. Все ещё находятся в душе после вселения в гостиницу, а этот уже взял в прокате автомобиль и успел побывать в двух барах в поисках приключений. Однажды он, прилетев в Лос-Анджелес, взял в аэропорту машину, на спидометре которой стояло «0 км». Он обнаружился на следующий день, и на спидометре было 200 миль — он проехал бульвар Сансет и Уайн-стрит в Голливуде и доехал до Помоны! Это поразительно. После этого он купил карту L.A., и теперь довольно хорошо знает город — хоть гидом устраивайся.

Сразу же после записи альбома мы потеряли Вёрзела. Я три раза уговаривал его вернуться. Я шёл ему навстречу: «Почему бы нам не поговорить открыто, ведь всё можно поправить» и т. д. Мы пытались узнать, в чём была его проблема, чем помочь, но он все время отмалчивался. Если его что-то беспокоило, он не показывал этого до самого последнего момента, так что невозможно было заметить, как это накапливалось. Например, если бы он заявил мне: «Вся слава достаётся только тебе!», я сказал бы ему: «Но Вёрзел, ты сам перестал что-то делать для этого. Мы с тобой многие годы были главными именами в группе, и вдруг ты перестал общаться с прессой. Поэтому твоё имя и пропало со страниц газет и журналов. Кроме того, я в группе на девять лет дольше тебя и люди все еще помнят меня по Hawkwind. Ты целых пять лет ничего не делал для собственной рекламы, а только сидел дома с женой и собакой, так почему ты считаешь, что все должны знать о тебе?». Конечно, никто не хочет слышать такое! Но все равно, — причина была в этом. И я тут был ни при чем. Вёрзел все сильнее терял интерес к группе, и уже невозможно было продолжать потакать ему. Всё, наконец, дошло до своего предела.

То английское телешоу, видимо, было последней соломинкой, которая сломала Вёрзела. Программа называлась «Не забудьте свою зубную щётку» и хотя сама она была ужасна — в основном розыгрыш путёвок в круизы с каким-то неестественно бодрым бывшим ди-джеем в нелепой одежде и с ещё более нелепой причёской — музыка была отличная. Джулс Холланд (Jools Holland), лидер группы Squeeze, потрясающе играл на рояле и пел, как Рей Чарльз. По сценарию каждый приглашённый артист выступал с парой песен, а аккомпанировала ему студийная группа. Когда подошла моя очередь, мы сделали «Ace of Spades» — с духовой секцией в четыре человека! — и «Good Golly Miss Molly». Первый раз в жизни я исполнял «Ace of Spades» без остальных участников Motorhead, и Вёрзел, увидев это, взорвался. Джем, его жена, позвонила на телестудию, когда я был там, и заявила, что Вёрзел должен бы выступать вместо меня! Боже! Потом я получил факс от Вёрзела, написавшего мне просто ужасные вещи. Он обвинял меня и Тодда в воровстве его денег — как будто мне нужны его деньги (как я уже говорил, я получаю больше денег от авторских гонораров). Вёрзел был убежден, что люди плели интриги за его спиной — что за глупость? О том, что он оставляет группу, Вёрзел сказал другим, но не мне, и это было особенно скверно, потому что, как я сказал, очень долгое время мы были лучшими друзьями в группе. Но конец этой дружбы был невыносим. Я крайне тяжело переживал это и был доволен, когда всё, наконец, закончилось. Кто-то сказал мне, что он потом приходил на один из наших концертов в Brixton и стоял там со слезами на глазах. Люди любят говорить плохие новости, не так ли? Было очень грустно слышать это.

После ухода Вёрзела я и Микки подумывали о том, что надо бы пригласить кого-то еще. Но Фил сказал: «Я хочу попробовать играть один», так что мы решили пока остаться втроём и посмотреть, что из этого выйдет, и результат поразил нас. Дело в том, что Вёрзел всегда был очень энергичен во время выступлений. Именно он постоянно прыгал и носился по всей сцене. Но на первом же концерте без него, когда я, как обычно, пел и был занят своим делом, вокруг меня всё время кто-то мелькал… и это был Фил! Я глазам своим не верил, потому что раньше на сцене он ни единым мускулом не шевелил. Он выглядел действительно круто и играл, как чёрт. Он по-настоящему вставлял, но, наверное, я зря так удивляюсь. Конечно, он очень странный тип, но и очень естественен, когда берёт в руки гитару. Фил может в любом состоянии сыграть хорошее соло. Он делает это просто инстинктивно — Брайан Робертсон был такой же. Фил просто берёт гитару, и она становится фактически частью его тела. То, что он часто ведёт себя, как маленький извращенец, делает жизнь на гастролях только более интересной!

Честно говоря, я доволен, что нас снова трое. С одной стороны, это избавило нас от необходимости искать ещё одного гитариста! К тому же, как я уже говорил, с двумя гитарами гораздо трудней добиться безупречного исполнения. С одним гитаристом у басиста больше свободы в игре. В прежние времена я обычно играл всякую ерунду на фоне Эдди, и это всё равно звучало замечательно. Так что теперь с этим составом нет проблем, и каждый, кажется, знает своё место, что тоже плюс. А ещё мы получаем больше денег!