АВТОБИОГРАФИЯ ЙОГА
Шрифт:
– Немногие знают, что Царство Божие включает и царство земных свершений, – заметил Бабаджи. – Божественная сфера простирается до земной, но последняя, будучи иллюзорной, не может заключать в себе сущность реальности.
– Возлюбленный гуру, прошедшей ночью вы продемонстрировали мне связь красоты на небе и на земле. – Я улыбнулся воспоминаниям об исчезнувшем дворце, поистине ни один простой йог никогда не получал посвящения в высокие мистерии духа в окружении более впечатляющей роскоши! Однако я спокойно взирал на резкий контраст теперешней сцены. Обнаженная земля, крыша из небес, примитивный приют пещер –
К вечеру я уселся на свою подстилку, освященную связью с воспоминаниями прошлой жизни. Божественный гуру приблизился ко мне и провел рукой над головой. Я вошел в состояние нирвикальпа самадхи, оставаясь непрерывно в его блаженстве в течение семи дней. Пересекая следующие один за другим уровни самопознания, я проник в бессмертные сферы реальности. Все иллюзорные ограничения одно за другим отпали, душа моя прочно утвердилась на вечном алтаре Космического Духа. На восьмой день я упал к стопам гуру и умолял его позволения остаться с ним навсегда в этом святом неприступном месте.
– Сын мой, – сказал Бабаджи, обняв меня, – свою роль в этом воплощении тебе должно играть на сцена внешнего. Благословенный прежде рождения множеством жизней уединенных медитаций, ты должен теперь вращаться в мире людей. Глубокий смысл кроется в том факте, что в этот раз ты не встретил меня до тех пор, пока не стал уже женатым мужчиной со скромными деловыми обязанностями. Ты должен оставить свои мысли о присоединении к нашей скрытой в Гималаях группе. Жизнь твоя должна проходить на людных площадях, в служении образцом идеального йога-домохозяина.
Вопли многих зашедших в тупик мирских людей не остались без внимания Великого Единого, – продолжал он. – Ты избран принести духовное утешение множеству серьезных ищущих – через крия-йогу. Миллионы обремененных семейными узами и тяжелыми мирскими обязанностями получат от тебя обновление сердце – такого же домохозяина, как и они. Ты должен направить их к пониманию, что высшие йоговские достижения не закрыты для семейного человека. Даже в миру тот йог, который честно исполняет свои обязанности без личностного мотива или привязанности, идет по пути озарения.
Тебе нет никакой нужды оставлять мир, ибо внутренне ты уже отделился от всех его кармических уз. Не от мира сего, ты тем не менее должен быть в нем. Много лет еще предстоит тебе сознательно выполнять семейные, деловые, гражданские и духовные обязанности. Новое, свежее дыхание надежды на божественное проникнет в иссохшие сердца мирских людей. Из твоей гармоничной жизни они уяснят, что освобождение зависит скорее от внутренних, нежели от внешних отречений.
Как далеки казались мне моя семья, служба, мир, когда я внимал гуру в уединении высоких Гималаев. Но несокрушимая истина звучала в его словах, я смиренно согласился покинуть этот благословенный приют мира. Бабаджи обучил меня древним строгим правилам, которыми руководствуются при передаче йоговского мастерства от гуру к ученику.
– Даруй ключ крии только достойным ученикам, – сказал Бабаджи. – Кто дает обет пожертвовать всем на поиски Бога, достоин разгадать конечные тайны жизни через науку медитации.
– Ангельский
– Да будет так. Можешь передавать крию свободно всем, кто скромно попросит помощи. Божья воля выразилась через тебя, – этими простыми словами милосердный гуру исключил суровые ограничения, которые веками скрывали крию от мира.
После некоторого молчания Бабаджи добавил:
– Повторяй каждому из обучающихся это величественное обещание из Бхагавадгиты: «Свальпампьясья дхармасья траяте махато бхаят»[ 9 ].
Когда следующим утром я склонился у стоп Бабаджи за его прощальным благословением, он почувствовал мое глубокое нежелание покидать его.
– Милое дитя, для нас нет разлуки! – Он с любовью коснулся моего плеча. – Где бы ты ни был, когда бы ты ни позвал меня, я тут же буду с тобой.
Утешенный его чудесным обещанием, обогащенный вновь найденным золотом мудрости Божьей, я направил свой путь вниз с гор на равнину. На службе меня с радостью встретили сослуживцы, которые вот уже десять дней считали меня заблудившимся в гималайских джунглях. Вскоре из главного управления пришло письмо: «Лахири должен вернуться в Данапур. Его перевели в Раникхет по ошибке. Принять на себя служебные обязанности пришлют другого человека».
Я улыбнулся, подумав о скрытом перекрестном ходе событий, приведшем меня в эту удаленную точку Индии.
Перед возвращением в Данапур[ 10 ] я провел в Морадабаде несколько дней в одной бенгальской семье. Там собралось шестеро друзей, чтобы повидаться со мной. Когда я перевел разговор на духовные вопросы, хозяин мрачно заметил:
– О, в наши дни в Индии нет святых!
– Бабу, – горячо запротестовал я, – не подлежит сомнению то, что в нашей стране есть великие учителя!
В состоянии духовного подъема я ощутил побуждение рассказать о своих чудесных переживаниях в Гималаях. Маленькая компания проявила вежливое недоверие.
– Лахири, – успокаивающим тоном сказал один из них, – ты перенес большое нервное напряжение, находясь в разреженном горном воздухе. Ты рассказал какой-то сон наяву.
– Если я его позову, мой гуру явится прямо в этом доме, – вспыхнув от жажды истины, безрассудно сказал я.
У всех в глазах отразился интерес – не было ничего удивительного в том, что все жаждали увидеть святого, материализовавшегося столь странным образом. Почти нехотя попросил я тихую комнату и две новые шерстяные подстилки.