Автобиография. Старая перечница
Шрифт:
В последние годы я начала понемногу сдавать. Допускаю, что причиной тому стал приключившийся пару лет назад инфарктик, после которого я вдруг почувствовала — мне решительно не хватает сил на то, чтобы, как раньше, справляться со всеми своими обязанностями. И в первую очередь, не хватает сил на Советский Союз…
Ну вот, видите, опять в голове путаница, какие-то несусветные обязанности выскочили. Откуда вам знать, что у меня запланировано написать обширное исследование, которое абсолютно никому не нравится, но мне сразу принесет облегчение. Нет, я уж не откажу себе, любимой, в таком удовольствии: хоть раз выскажу все, о чем думаю. Ну не
Лучше обратимся к ветру.
Итак, здоровье мое стало слабеть, я то задыхалась, то пыхтела и отдувалась, и это не могло не вызвать беспокойства моих близких. Еще бы! Ведь выгляжу чудесно, свежа, как молодая весенняя травка, собою красавица писаная, чего же меня тянет пыхтеть и отдуваться? Жить стало тяжелее, на многое не хватает сил, вечные недомогания. Нет, со мной определенно надо что-то делать.
И вот родилась идея. Опять же, не помню, кого первого она посетила, возможно, даже меня. Одно знаю точно: разговоры о том, как восстановить мое здоровье, начались года три назад.
И одним из первых на эту тему заговорил Петр. Мой давний приятель, некогда коллега по работе, потом мужчина моей жизни, тактично запечатленный в нескольких моих книгах. Его знали все мои родные и знакомые. И как некогда, много лет назад, он снова вытащил меня из пропасти. Растолковал доступно и заботливо, что напрасно я мучаюсь и страдаю, мне еще жить и жить, словом — не надо печалиться, вся жизнь впереди. Вот только необходимо подлечиться и как следует отдохнуть. Да и ему ли, Петру, не знать, что требуется мне и вообще женщине моего возраста? Все последние годы он занимался проектированием именно таких центров по оздоровлению и реабилитации пожилых людей, даже сам ими пользовался.
— Кончай валять дурака! — напрямик заявил он. — В конце концов, это тебе по средствам, не экономь на собственном здоровье. Человек сбросит десять килограммов веса, а приобретет десять лет здоровья. Пришлю тебе факсом все адреса с описаниями и ценами.
Сказал — сделал, но я тогда все равно не последовала его совету. И не спрашивайте почему, сама не знаю. Должно быть, не созрела еще.
Следующими за меня взялись канадские дети. Тоже предлагали всевозможные оздоровительные центры. Назывались они по-разному. То талассотерапию (от греческого слова «море») сватали, то бальнеологические санатории, где в качестве лечебных средств используются климат и море, то грязелечение… Еще были всевозможные центры, где помимо роскошного климата и моря пичкают всякой морской всячиной, вплоть до водорослей. В таких заведениях больным (или клиентам, если хотите) предлагают индивидуальное лечение. Одно — для двадцатилетней наркоманки, другое — сорокалетнему астматику или шестидесятилетнему сердечнику, и совсем уж третье — старой бабе с больной печенкой. Если клиент приезжает лечиться с пустыми руками, без всяких медицинских бумаг, ему на месте сделают все обследования, были бы деньги.
И у нас в Польше имеются такие заведения, и меня горячо уговаривали полечиться там. На мой взгляд, польские реабилитационные центры отличаются двумя недостатками: не могут предоставить клиенту океанической воды с атлантической бактериальной флорой, и у них нет устриц. Что же касается морских водорослей, то их с успехом заменяют лечебные грязи.
Вот насчет грязей. Боюсь, не окажу ли я кому медвежью услугу, а не хотелось бы доставлять неприятности. Вспоминается мне озеро, сплошь состоящее из такой целебной грязи, — в Зеленке, под Варшавой. Не счесть, сколько раз я в нем купалась. И совсем даром! Добраться в те годы туда было сложно, никакого общественного
Нет, нет, не считайте это рекламой озерца в Зеленке, вовсе нет, просто это мои личные воспоминания. Ветер — вот о чем я собралась поговорить.
Итак, ветер…
Вспомнила! Ведь уже в Трувиле мы видели вывеску с огромными буквами «МОРСКОЕ ЛЕЧЕНИЕ» и даже кинулись разузнавать, но, увы, там как раз был ремонт.
Чтобы не было недоразумений, сразу поясню — в лечебных заведениях, проектируемых Петром, казино не предусмотрены, поэтому я ими не воспользовалась.
И что, нельзя мне любить казино? Между прочим, на свои играю!
А, вот еще вспомнила. Ездили мы по Бретани, свернули в сторону и меня буквально заставили забронировать для себя место в одном из таких лечебных центров. На осень того же года. Делать было нечего. Порядком напуганная, я поехала лечиться в Ла-Боль. Но прежде пришлось все толком оформить. Заплатить задаток, это первое. И самое легкое. Проблема решилась благодаря кредитной карточке. Я платила, а дети стояли над душой и следили за мной, чтобы я не отвертелась. Не от оплаты, а вообще от лечения. А вот потом начались трудности.
Уже в Варшаве я получила факс, подтверждающий забронированное место в санатории и его оплату, а к подтверждению — три страницы мелким шрифтом медицинского текста, нечто вроде анкеты. С просьбой заполнить и отправить им тоже факсом, ибо это намного облегчит врачам задачу по выбору необходимых мне процедур и вообще лечения.
Разумное пожелание, я ничего не имела против, но вот беда — в словаре не нашлось многих названий болезней и недомоганий из этого списка. Вроде бы и есть у меня эта хворь, а сомневаюсь. Не сомневалась я лишь в одном: твердо знала, что дети у меня есть, и возраст их тоже могла назвать.
Выход нашелся.
В Париже уже многие годы работал мой племянник Михал, сын Марыси, второй сестры моего бывшего мужа. Его жена Иоля, выходит, тоже моя племянница, ну вот как Витек, хотя Витек не племянница, а племянник, но вы понимаете — я только определяю степень родства. Так вот, эта Иоля — медик по образованию и одинаково хорошо знает оба языка, польский и французский. Кто лучше нее мог заполнить мою анкету?
Я уже не говорю о том, что характер у Иоли ангельский, редко встречала я людей такой душевной доброты. Готова помогать всему свету. Как-то на лето согласилась взять у малознакомых людей на весь их отпуск собачку, микроскопическую, совершенно безмозглую, но чрезвычайно требовательную к пище, а в дополнение к шавке — кролика в клетке. И вернула их владельцам в отличном состоянии. Больше всего хлопот бедной Иоле доставила клетка, которую никто из нас не мог ни открыть, ни закрыть, ни правильно поставить, а для кролика это было делом жизни и смерти. Как-то справилась. К счастью, собачка и кролик не обращали друг на друга никакого внимания.
Вот на эту Иолю я и возлагала все мои надежды.
Позвонила ей, лихорадочно выложила суть дела и передала по факсу проклятую анкету, умоляя перевести и заполнить. Правда, все же не поленилась переписать на компьютере малочитабельный текст, боюсь, с ошибками, ведь даже через лупу порой не могла разглядеть некоторые буквы в неведомых мне словах. На всякий случай отправила ей обе версии — малочитабельную и свою переписанную.
В тот же вечер Михал позвонил и вдоволь поиздевался надо мной.