Автограф президента (сборник)
Шрифт:
Авдеев помялся-помялся и ответил, что поступил таким недостойным советского дипломата образом потому, что у него уже было несколько дорожных происшествий, и хоть в последнем он и не был виноват, но все же не без оснований опасался, что посол наложит на него взыскание и из-за этого ему задержат присвоение очередного ранга.
Такие доводы хоть и объясняли, и притом довольно логично, существо дела, но никакой ясности в него не внесли, потому что кто-то из двоих был, мягко говоря, неточен в изложении фактов. И если неточность Авдеева была бы самым настоящим враньем и могла бы свидетельствовать о его полной неискренности, что в данной ситуации было равносильно стремлению
Мы долго размышляли над всеми этими головоломками, пока Скворцов наконец не сказал:
— У нас нет оснований не верить Авдееву и нет оснований не верить Рольфу. Рассудить их может только тщательная проверка каждого из них! И начинать надо с Рольфа…
6
Проверка Авдеева входила в компетенцию Федорина, мне же предстояло провести мероприятие по проверке надежности Рольфа.
Может быть, я заблуждался, но моя задача казалась мне все же несколько проще той, что стояла перед Федориным. По крайней мере, пути ее решения были более очевидными, в то время как Авдеев рассказал Федорину все, что знал или что хотел рассказать, и ничего другого уже не скажет. Независимо оттого, всю ли правду он рассказал или только часть ее, или вообще сказал неправду, теперь он будет упорно стоять на своем, во всяком случае, до тех пор, пока его не уличат во лжи.
Поэтому шеф был сто раз прав: начинать надо было с Рольфа! И вот почему. Во-первых, он уже имел задание «копать» дальше, и мы очень надеялись, что Рольф «раскопает» что-нибудь еще, какие-нибудь документы или фотографии, и поможет выбраться из создавшейся тупиковой ситуации.
Во-вторых, даже если ему не удастся больше ничего выяснить, все равно у нас оставался шанс во всем разобраться, и сделать это можно было, проверив надежность самого Рольфа.
Если он честно сотрудничает с нами, значит, всему, что он нам сообщает, можно верить. Если он нас обманывает, значит, нельзя верить и его информации.
Всего два варианта, и третьего не дано!..
Не для того, чтобы сделать себе рекламу или как-то поднять свой авторитет или авторитет моих коллег по разведывательной работе в глазах читателя, а исключительно исходя из своего и чужого, притом не всегда достойного одной лишь похвалы, опыта, должен заметить, что проверка агентов из числа сотрудников секретных служб, как, впрочем, и многие другие аспекты повседневной работы с ними, требует высочайшего профессионализма. Все, кому хоть раз в жизни приходилось этим заниматься, отлично знают, насколько это непросто — убедиться в надежности такого человека. И тому есть несколько причин.
Прежде всего, любой сотрудник секретной службы, даже из самых искренних побуждений установивший деловой контакт с иностранной разведкой, отлично понимает, что рано или поздно его будут проверять, потому что в разведках всех стран мира существует непреложное правило, можно даже сказать, железный закон: как только интересующий разведку человек попадает в ее поле зрения или с ним устанавливается личный контакт, сразу же начинается его проверка и не прекращается на протяжении всей последующей с ним
И дело здесь не в каком-то патологическом недоверии со стороны разведки к каждому, кто с ней сотрудничает, а в самых порой прозаических обстоятельствах, не считаться с которыми никак нельзя. Можно найти очень надежного человека и в течение многих лет плодотворно с ним работать, а потом в один прекрасный день эта идиллия может кончиться большими неприятностями: вчера вы еще встречались с ним и он был предан вам душой и телом, а сегодня провалился или его перевербовала контрразведка, и с этого момента он стал «двойником». Теперь ради спасения собственной жизни он будет предавать вас столь же искренне и с таким же энтузиазмом, с каким до этого работал на вас.
И вот, понимая неизбежность проверки и не желая, естественно, доводить дело до ненужных подозрений и возможного разрыва отношений с завербовавшей его разведкой (к чему же ему лишаться заработка, если, например, он работает за деньги?), он постарается сделать все возможное, чтобы успешно выдержать такую проверку или как-то ее нейтрализовать. А сделать ему это не так уж и сложно, поскольку ему известны основные приемы проверки, в том числе и те, что находятся в арсенале той разведки, с которой он установил контакт.
Это если он честный человек!
Ну а уж если такой сотрудник предложил свои услуги иностранной разведке по заданию своей секретной службы, то эта самая секретная служба будет делать все возможное, чтобы уберечь его от преждевременной расшифровки, и ради этого постарается обставить дело так, чтобы проверка закончилась безрезультатно, или, другими словами, успешно для проверяемого источника.
Требуется проявить много фантазии и изобретательности, чтобы перехитрить проверяемого сотрудника, а то и всю секретную службу, если он действует по ее заданию.
…Не зря, когда мы в тесном кругу обсуждали эту проблему, Скворцов сказал:
— Проверочное мероприятие будем готовить нестандартно и со всей тщательностью, потому что переиграть Хансена и тех, кто, возможно, за ним стоит, будет не просто.
Сказав это, он посмотрел на меня и добавил:
— Так что давай фантазируй, Михаил Иванович!
Ну что ж, фантазировать так фантазировать!
Здесь мне без излишней скромности следует признаться, что как раз по части фантазии у меня все обстояло довольно неплохо, и когда дело доходило до разработки замысла какой-нибудь операции, то я, как правило, не испытывал особых проблем, а, напротив, любил подумать и за себя, и за других. А вот в том, что касалось тщательной проработки всех деталей, то тут я очень рассчитывал на Скворцова. Я уже давно заприметил за ним такое ценное для разведчика качество, как здоровый скептицизм, и, может быть, именно поэтому у меня с ним быстро установились хорошие рабочие отношения.
Надо сказать, что я всегда ценил людей, наделенных этим качеством, которого мне частенько не хватает в силу так и не изжитой с возрастом некоторой восторженности моего характера, и стремился, чтобы кто-нибудь из них был по возможности рядом со мной. Такой человек, как Скворцов, мог как-то уравновесить мою фантазию и придать законченность и зрелость моим замыслам. Его иногда весьма едкие замечания, высказанные, однако, исключительно корректно и со всяческими оговорками, чтобы не обидеть подчиненного и не отбить у него охоту выдвигать разные идеи, заставляли меня упорно думать и дорабатывать свои предложения до соответствующей кондиции.