Автомобильный король
Шрифт:
Контрабандная торговля спиртными напитками была уже не та, что прежде, потому что головка контрабандистов с таким успехом подкупала правительственных чиновников, что работа Генри Форда Шатта стала мало чем отличаться от обязанностей шофера грузовой машины, и его заработок соответственно сократился. Но случилось так, что брат хозяина Генри Шатта занимал высокий пост в фордовском «секретном отделе», и он попросил Генри разузнать ему всю подноготную о шайке контрабандистов, которая вмешивалась в политическую жизнь Дирборна, где выборы находились под контролем Форда. Информация, доставленная Генри Шаттом, оказалась столь полезной, что в течение некоторого времени он имел двойную
На протяжении многих лет американскому народу твердили, что милосердный мистер Форд помогает бывшим преступникам загладить свою вину; американский народ, считал, что это достойное и благородное дело. Но методы работы Фордовской автомобильной компании постепенно менялись, и теперь компания нанимала бывших преступников не для того, чтобы они учились жить по-новому, а чтобы продолжали жить по-старому. Американскому народу еще предстояло познакомиться с этим.
64
У Эдзела Форда было четверо чудесных детей, три мальчика и девочка, и они стали главным утешением в жизни Генри. Они были отделены от всех детей мира, потому что им предстояло унаследовать обширную фордовскую империю, им предстояло продолжить род Форда и его традиции. Их тщательно готовили к этой миссии, чтобы они достойно ее выполнили и оправдали дело всей жизни Генри — апологию системы наследственной монархии в промышленности. «Демократии не касается вопрос о том, кто должен быть хозяином» — так писал Генри в одной из своих книг.
Одним из последствий кризиса было новое ужасающее явление в американской жизни — волна похищений детей. Организованные шайки бандитов уводили детей богатых родителей, требовали за них выкуп, нередко жестоко обращались с ними, а то и убивали, если дело проваливалось. Страх омрачил жизнь автомобильного короля; его преследовала мысль, что такая ужасная судьба может ожидать и его обожаемых внуков.
Экономическая подоплека этих преступлений была достаточно ясна для всякого, кто задумывался над этим. Дети бедняков играли на улице, и им не грозила никакая опасность, во всяком случае, со стороны похитителей детей; в те дни многие бедняки не имели бы ничего против, если бы похитили их малышей, при условии, что дети будут сыты. Но когда про человека известно, что у него в банке лежит двести миллионов наличных денег, есть надежда на богатейший в истории выкуп. Бандиты знали это, и Генри знал, что они знают; и покой его был нарушен, и любовь и братство умерли в его сердце, а страх и подозрительность возросли. Покой бежит чела, венчанного короной.
Гарри Беннет был тем человеком, у которого Генри искал защиты от этой опасности. Беннет подыщет таких людей, которым можно будет доверить охрану внуков и которые не продадут их ни за какие бандитские доллары; они займут в жизни автомобильного короля положение, какое в Англии занимает королевская гвардия. Начальник «служебной организации» стал командиром домашней охраны; он приходил в любое время, ему Генри никогда не отказывал в личном приеме. Гарри часто приходилось проверять обращавшихся к Форду за интервью, и иногда он решал по собственному усмотрению, кого допустить, а кого нет.
И здесь миллиард долларов вмешивался в жизнь Генри; Беннет был незаменимым человеком для миллиарда долларов; он умел крепко бить и
Значение этой перемены станет очевидным, если вспомнить, что раньше то же место в жизни Генри занимал преподобный Сэмюэл Марки, высоконравственный джентльмен-христианин, променявший обязанности настоятеля собора св. Павла на руководство «социальным отделом». Этот священник не ужился с миллиардом долларов; доллары создали такую атмосферу на фордовском заводе и в фордовском доме, что ему стало нечем дышать. Он подал в отставку и написал книгу о Генри, в которой с грустной, но трезвой проницательностью описал его характер. Настоятель, возможно, не сознавал того, что Генри повторял историю его собственной религии — прогонял Христа и ставил на его место Цезаря.
65
Эбнер Шатт шел по Форт-стрит в Детройте; он едва волочил ноги, перебираясь от завода к заводу в надежде, что где-нибудь набирают рабочих. Ему давно пришлось расстаться со своим фордом; поскольку расстояния надо было преодолевать большие, он почти лишился возможности найти работу, а если бы таковая и нашлась, он, по всей вероятности, не мог бы добираться до нее. Как только ему удавалось наскрести на трамвайный билет, он ехал в город и ходил от конторы к конторе; если у него хватало денег на газету, он читал объявления и хронику, надеясь, что какое-нибудь предприятие возобновило набор рабочих.
Он подошел к пустырю, где собралась толпа, — происходил какой-то митинг. «Собрание фордовских рабочих» — было написано на большом белом плакате; на грузовике стоял человек и что-то говорил. Эбнер все еще считал себя фордовским рабочим и остановился узнать, в чем дело.
Он выслушал речь человека, который говорил, что он многие годы работал у Форда. Эту повесть Эбнер знал наизусть: убийственная скорость конвейера и произвол начальников, бессмысленные мелочные правила внутреннего распорядка, отсутствие уверенности в постоянной работе, материальная необеспеченность и тяжелые условия жизни. Да, этот парень знал, что говорит, и когда толпа одобрительно кричала, у Эбнера теплей становилось на сердце. Рабочие не могли так говорить на территории завода даже шепотом; но здесь, за его воротами, Америка была еще свободна.
Оратор сказал, что они в знак протеста организуют поход в Дирборн. Они подойдут к воротам завода и скажут Генри о своих обидах. Тут Эбнер понял, в чем дело; он читал в газете, что организуется такой поход и что разрешение от мэра Детройта уже получено. В газете говорилось, что поход организуют коммунисты, пресловутые грозные «красные». Эбнеру следовало бы помнить об этом предостережении, но он был выбит из колеи. Человек на грузовике говорил правду о рабочих, и Эбнеру хотелось послушать еще.
Эбнер выслушал нескольких ораторов, которые говорили не только о положении на заводе, — это было ему знакомо, — но еще многое о политической деятельности Генри Форда и о Том, что он отказывается помогать бывшим своим рабочим; о надвигающемся банкротстве города Детройта и о том, как банкиры, под страхом закрытия кредита, вынудили городское управление уволить сотни своих служащих; они не позволили городу организовать дополнительные общественные работы и потребовали, чтобы отдел социального обеспечения снял с пособия пятнадцать тысяч-нуждающихся семей. Может быть, отцы некоторых из этих семей присутствуют на митинге; послышались утвердительные возгласы.