Автономное плавание

Устьянцев Виктор Александрович

Матвей впервые с тревогой подумал о том, что ждет его впереди. Начиналась совершенно новая для него жизнь. А как он к ней подготовлен? В училище все было просто, все зависело лишь от него самого. Он хорошо учился, и это удовлетворяло и командиров и его самого. Больше у него, по существу, ничего не спрашивали. Разве что соблюдение элементарных требований воинской дисциплины. К ним он тоже привык очень быстро - помогло то, что долго жил в детдоме, в коллективе, где тоже действовали, хотя и менее строгие, но чем-то похожие на воинские, порядки.

А

что ждет его здесь? Штурманскую специальность он знал. Но ведь ему дадут в подчинение людей, он должен будет их обучать, воспитывать, отвечать за все их поступки н действия. Сейчас он впервые встретится с ними. Что он им скажет? С чего начинать и как начинать?.. Обо всем этом он не раз думал и раньше, но тогда все казалось далеким, отвлеченным. "Там видно будет", думал он тогда, полагая, что на месте действительно будет виднее. Но вот теперь он на месте. А что прояснилось? Ничего. Он по-прежнему не знает, с чего начинать.

Матвей покосился на Дубровского. "Спросить у него?" Но это значит обнаружить свою беспомощность. "Ладно, будь что будет!"

* * *

Двадцать шестая стояла в самом конце причала. Дубровский быстро и ловко взобрался по скоб-трапу на мостик. Матвей тоже попытался проделать это с лихостью, но на середине трапа нога соскользнула со скобы, и он чуть не сорвался. Дубровский, наблюдавший за ним сверху, предупредил:

–  Осторожнее, здесь не парадная лестница с коврами.

Когда Матвей поднялся на мостик, Дубровский разговаривал с капитаном третьего ранга. Тот вопросительно взглянул на Матвея. Дубровский, перехватив взгляд, представил:

–  Лейтенант Стрешнев. Наш новый командир рулевой группы.

–  Елисеев Петр Кузьмич. Заместитель командира лодки по политчасти. Будем знакомы. - У капитана третьего ранга был хрипловато-простуженный голос. - Значит, прямо с дороги?

–  Так точно!

Замполит посмотрел на него с веселым укором. Его взгляд как бы говорил: "Ну зачем так официально?" И Матвей неожиданно для себя весело добавил:

–  Прямо с выпускного бала на корабль.

–  Ну что ж, как говорится, милости просим. Где разместились?.. Значит, холостяк?.. Обедали?

Он расспрашивал Матвея обстоятельно и неторопливо, не обращая внимания на нетерпеливые попытки Дубровского прервать разговор. Дубровский пожал плечами и полез в рубочный люк.

Проводив его взглядом, Елисеев спросил:

–  Между прочим, что вы намерены сейчас делать?

–  Не знаю, - чистосердечно признался Матвей.

–  Я думаю, что прежде всего вам с людьми познакомиться надо. Сейчас мы это организуем. - Елисеев подошел к переговорной трубе и крикнул: Центральный! Главного старшину Проценко. Проценко? Соберите боевую часть один в кают-компании.

–  Есть! - донеслось снизу.

–  Проценко - наш боцман, - пояснил Елисеев. - Толковый парень. Приглядывайтесь к тому, что и как он делает, у такого старшины поучиться не грех... Пойдемте.

Главный

старшина Процепко оказался человеком щуплым и таким невзрачным на вид, что Матвей удивился и невольно подумал: "Не нашли кого повиднее старшиной назначить". Узкие, покатые плечи, маленькое, щедро усеянное веснушками бледное лицо, ломкий писклявый голос. Докладывая Елисееву, он поглядывал на Матвея испытующим взглядом внимательных глаз. Матросы тоже смотрели на Матвея с нескрываемым любопытством. Он смущенно поздоровался. Ему ответили дружно и весело. Стрешневу показалось, что матросы будто подбадривают его.

Когда все уселись, Елисеев сказал:

–  Разрешите вам представить нового командира рулевой группы лейтенанта Стрешнева. Прошу, Матвей Николаевич.

Матвей коротко рассказал о себе. Елисеев спросил:

–  Вопросы будут? Нет? Тогда я представлю новому командиру вас. С кого начнем? Ну вот хотя с тебя, Бодров.

Поднялся тот самый матрос, с которым Матвей уже был знаком. Видимо, он сменился с дежурства.

–  Рулевой-сигнальщик матрос Бодров, - отрекомендовался он и выжидательно посмотрел на замполита.

Елисеев добавил за него:

–  Сибиряк. Чемпион бригады по штанге. Только в последнее время что-то не тренируется, говорят, заленился. Как, Бодров, верно это?

–  Есть маленько, - матрос смущенно потупился.

–  Смотри, побьют на соревнованиях. Так что вы, Матвей Николаевич, проследите, чтобы он не отлынивал от тренировок. А вообще-то, Бодров хороший рулевой. Садись, Бодров. Кто следующий? Широков?..

Один за другим поднимались матросы. О каждом Елисеев кратко сообщал самое главное. Матвей заметил, что замполит выделяет в каждом черту, характерную именно для этого матроса. Видимо, для того, чтобы Матвею было легче запомнить матросов.

* * *

В каюте жили еще трое: инженер-лейтенант Андрей Бутов, старший лейтенант Вадим Сенцов и лейтенант Семен Проняков. Из них Матвей немного знал только Пронякова - Семен окончил училище годом раньше. Однако все трое встретили Матвея как старого приятеля. Вадим и Семен наперебой расспрашивали об училищных новостях и преподавателях, пустились в пространные воспоминания о своей курсантской жизни. Андрей интересовался репертуаром театров, спрашивал, строится ли ленинградское метро. Матвей в свою очередь расспрашивал их о службе.

–  Служба как служба, на берегу бываем редко. Живем, как видишь, вполне комфортабельно. Так что привыкай. Народ у нас хороший. Командир - умница, с замполитом ты уже знаком.

–  Да, он мне понравился. С матросами он, по-моему, в самых лучших отношениях.

–  Всю войну матросом на подводной лодке провоевал. Это не то, что наш брат. Учти, он не любит хныкающих интеллигентиков и не терпит барства.

–  Кстати, как Дубровский? Я с ним сюда в одном купе ехал.

–  В своем деле он артист. Резковат, правда, но такой уж у него характер. Ты это тоже учти.