Автономный рейд (Солдаты удачи)
Шрифт:
– Без секса трудно, - счел необходимым придерживаться правды слегка покрасневший Гном-Полянкин.
– Но я попытаюсь.
– Вот-вот. И не только попытайтесь, а - сделайте!
– велел Иван Васильевич.
– Девка - ценный кадр, и не хотелось бы ее ликвидировать впустую. Родина всегда помнит и заботится о тех, кто ей верно служит. Вы проследили за тем, чтобы Катков дал Девке инструкции выполнять мои приказы неукоснительно?
– Да, я смотрел за этим, - по-граждански расплывчато ответил Гном.
– Ладно, ступайте.
* * *
Тот кучерявый боец, который так понравился генералу, выйдя
– ...ничего этих мудаков не берет!
– Знаешь, Артист, - не посочувствовал ему сероглазый командир четверки, поправив обхватывающий мощное запястье браслет "сейки".
– Твой язык когда-нибудь нас здорово подставит.
– А я чего? Я же в образе был! Генеравнюк-то поверил! Ну, Боцман, чего молчишь? Муху летим выручать, а ты молчишь?
– Если б я раньше знал, какие долбостуки нами управляют...
– Ну и что бы ты сделал?
– невозмутимо поинтересовался самый "пожилой" из них, Док.
– Удрал бы куда-нибудь.
– Куда ж ты от них удерешь?
– вздохнул невозмутимый Док.
– Сами таких выбираем, самим и расхлебывать.
– Нет, в самом деле, - загорелся новой идеей Артист, так понравившийся генералу своей внешностью, усугубленной легким гримом.
– Не прав ты Боцман. Не нам от них надо удирать, а их от нас отселять. Забить ими Кремль. Заизолировать их там и гнать туда дезу, что мы им подчиняемся. А самим... Все!
– еще раз посмотрев на "сейку", сказал Пастух.
– Побазарили. Работа ждет.
Глава двадцать пятая. "Тби-илисо-о-о, тра-та-та-та-та-та-а-а!"
В тот февральский день Бабу, как сторонники называют президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе, закончил работу в Президентском дворце, он же госканцелярия Грузии, без десяти одиннадцать ночи.
Получив соответствующую команду, охрана президента проехала по маршруту. Ночной Тбилиси, до сих пор не оправившийся от междоусобицы, не радовал обилием огней, был тих, пустынен и спокоен. Охрана доложила, что маршрут безопасен, и в 23.10 президент Бабу сел в свой "Мерседес-600". Его подарило ему правительство Германии после покушения 1995 года. Бронированный "мере" направился в резиденцию президента в квартал Крцаниси. Вообще в цивилизованных странах давно принято, чтобы первое лицо государства работало там же, где живет. В США, например, это Белый дом. Все ж таки, американцы не дураки, чтобы лишний раз рисковать. Сколько ни трать средств на безопасность первых лиц, а сумбур при неожиданной смене власти и внеочередные выборы все равно обойдутся дороже. И намного. Поэтому президент США где работает, там и живет. Каждый, кто в этой роли побрезгует своего рода казарменным положением, рано или поздно допрыгается, искушая судьбу и террористов.
Бабу не хотел дразнить злые языки, которых и так хватало как в Грузии, так и вне ее. Поэтому работал в госканцелярии, а жил в резиденции.
На заднем сиденье бронированного "мерса" Бабу слева и справа зажали двое охранников - в силу служебного долга прикрывали президента с боков собственными телами. Броня броней, немцы свое дело знают, но инструкция и многовековой опыт требуют своего. Трем в ряд даже в просторном салоне "мерса" не шибко уютно. К тому же охранники,
– Вам удобно?
– с усталой иронией спросил президент.
– Я вас не стесняю?
– Спасибо, все в порядке, - вежливо ответил один из телохранителей, спасший президенту жизнь во время предыдущего покушения, и велел водителю: - Поехали, генацвале.
Кортеж Бабу, резко взяв с места, вылетел в город. Череда машин быстро миновала проспект Руставели и через пять минут свернула по набережной Сталина к улице Вахтанга Горгасали.
Скорость согласно инструкции держали около ста километров.
Впереди кортежа шла обычная полицейская машина с мигалками, за ней сразу - "мере" президента, за ним - два джипа с охраной. Когда справа оказался сквер на Сеидабадской возвышенности, оттуда открыли огонь. Афганский способ: вначале трассеры, показавшие всем стрелкам главную цель, а потом гранатометы. Всего гранатометчики выстрелили около пятнадцати раз, полностью обездвижив полицейскую машину и оба джипа охраны. Бронированы последние были кустарно в попытке сэкономить толику денег и без того чахлому бюджету.
Только три гранаты попали в "Мерседес-600". Две по касательной и одна - в центр капота.
После прямого попадания гранаты в капот сразу был убит охранник, сидевший на переднем сиденье, и тяжело ранен водитель. Осколки и кинжальный огонь автоматов тяжело ранили охранников сзади. Но они сразу вдавили президента в сиденье и навалились на него спинами. Точно по инструкции. Их тела приняли предназначавшиеся президенту пули и осколки, пропущенные хваленой немецкой броней. Президент остался невредим, но парализован шоком, контузией и тяжестью умирающих телохранителей.
"Мерседес-600" с развороченным передком, изорванными шинами и умирающим водителем, еще жмущим на бесполезную уже педаль газа, несся вперед по инерции. Подбитые машины охраны остались там, где их настигли гранаты, и охранники оживленно отстреливались, прячась за джипами. Свет прожектора возле сквера так бил охране в глаза, что она даже не смогла рассмотреть, куда подевался президентский лимузин. В первые мгновения охранники ожидали, что по ним ударят и слева по ходу движения, где чернели заросли сквера, столь удобные для засады. Но поскольку огонь вели только справа, охранники из джипов повернулись к скверу спинами, делая то, что могли и должны были: принимали огонь на себя. Но они не сделали кое-что, что должны были в такой ситуации - они забыли проверить: а действительно ли "Мерседес-600" с президентом ушел от террористов?
Но и террористы тоже проигнорировали проехавший мимо них и вставший в ста метрах от кортежа "мере".
Измочаленный лимузин, имевший теперь такой вид, будто его вскрывали огромным консервным ножом, замер посреди дороги, ярко освещенный мощным прожектором. Не обращая на него внимания, засевшие справа от дороги бандиты одиннадцать с половиной минут, лихо переговариваясь по-русски, увлеченно перестреливались с охранниками, не давая им выйти из-за джипов. И те, и другие будто забыли о президенте и целиком сосредоточились на перестрелке, полностью отдавшись азарту боя.