Аяуаска, волшебная Лиана Джунглей: джатака о золотом кувшине в реке
Шрифт:
Мы так и поступили — и с облегчением зашли в высокий и сумеречный зал. Он был освещен несколькими лампами, висящими высоко под темным потолком, а еще — небольшими светильниками, приделанными к стене: круглое и мягкое пятно света аккуратно падало на размещенные под ними экспонаты. В зале было как-то по-особенному тихо и тепло, и от этого на душе сразу становилось по-домашнему спокойно и уютно.
Огляделись… ну да… похоже, снова попали на сменную экспозицию. Судя по чистоте зала, по его недавно натертому паркету и по неуловимой свежести самих экспонатов и фотографий — открылась она буквально на днях.
Следующие
Полутемный зал казался совсем пустым; только мы вдвоем с моим спутником тихо переговаривались между собой, рассматривали висевшие на стенах фотографии и рисунки растений, используемых шаманами для проведения церемоний, читали сопроводительные тексты, останавливались возле необычных и завораживающих своей цветовой гаммой картин, созданных индейцами-художниками: что они увидели во время церемонии, то на холст и перенесли.
Так прошло минут пять, как вдруг рядом с нами как бы из ниоткуда материализовался третий посетитель выставки, о присутствии которого мы, естественно, до этого момента и не догадывались. Но на самом деле он вышел из физического пространства, расположенного в центре зала. Оно было огорожено с трех сторон стендами таким образом, что походило на закрученную в спираль ракушку — и кто там находился внутри, нам снаружи было не видно. Закончив с осмотром всех расположенные внутри экспонатов, третий посетитель из этой ракушки выбрался и тут же присоединился к нам и к нашей беседе.
Вскоре мы уже знали, что он — коренной житель Лимы, и с сельвой его вроде бы ничего по жизни и не связывало, за исключением того, что в прошлом году он поехал туда специально на церемонию аяуаски. Чем, собственно, и объясняется его сегодняшний интерес к этой выставке.
Услышав, что я собираюсь на аяуаску в Икитос, он тут же поделился своими соображениями по этому поводу:
— Если принимать аяуаску, то лучше не в самом Икитосе. Лучше хотя бы немного от Икитоса отъехать. Там в деревнях еще можно найти нормального шамана.
— Нормального — это какого? — не преминула уточнить я.
— Нормального — это значит некоммерческого, — пояснил он недогадливым. — А то в самом Икитосе аяуаска уже превратилась в настоящий бизнес. Сплошная коммерция, да и только.
Quod erat demonstrandum — как говорила наша школьная учительница математики. Что и требовалось доказать. Угу… вот вам и обратная сторона хотспота.
— Я в прошлом году ездил в одну такую деревню. В сорока пяти минутах хода на моторной лодке от Икитоса, вниз по Амазонке, — продолжил присоединившийся к нам товарищ. — Деревня совсем маленькая. В ней всего-то несколько семей и живет, но все равно свой шаман у них есть. Вот, например, к нему можно обратиться.
Правда, как поселение это называется, он сказать не смог. Забыл. Тогда он напрягся, слегка закатил глаза вверх и это, видно, ему здорово помогло, потому что в результате он вспомнил — у него даже вздох облегчения вырвался — что неподалеку от этой деревни есть гостиница: там можно будет узнать название деревни.
Только вот незадача: название
— Да ведь у меня есть фотография этой гостиницы! — воскликнул он. — Я там сфотографировался на память. На фотографии как раз можно будет прочитать название гостиницы.
Все это выглядело как в настоящей русской сказке: пойди туда, не знаю куда, но зато именно там ты найдешь именно то, что ищешь. Само собой, при условии, что в отличие от народного героя, искавшему «то, не знаю, что» — предмет поисков нашему соискателю уже известен a priori.
И действительно, в тот же вечер он прислал мне эту фотографию. «Санчикуй лодж», прочла я на ней диковинное название. Чудесно. Значит, можно считать, что и до деревни с тем некоммерческим и аутентичным шаманов было уже рукой подать.
Да, вот так все оно и было. Тут нужно только в заключение одну вещь отметить — для полноты картины и ее ясности. А то Вы невзначай можете подумать, что эти все три встречи произошли потому, что я страшно общительная. Но нет, это совсем не так.
Коммуникативность в число моих достоинств — или недостатков — совсем не входит. А особенно когда путешествую, это стремление уклониться от общения обостряется сверх меры; бывает, целыми неделями не разговариваю вообще ни с кем, за исключением «добрый день» и «добрый вечер» в рисепшн гостиницы, или «как пройти туда?» или «доехать сюда?» на улице. И еще, конечно, за исключением скайпа — но его виртуальную реальность в расчет в данном случае мы принимать не будем. Так что приписывать эти знакомства каким-то моим сознательным усилиям или моему характеру, распахнутому навстречу большому и широкому миру, оснований не было никаких.
Значит, просто совпадения… такие себе синхронистичности… — решила я. — А что ж тут такого… Меня в Перу привела аяуаска, вот про нее информацию провидение и передает — самым простым и доступным способом. В смысле, ему — просто, а мне — доступно. Да еще как оно оперативно заработало: не откладывая дело в долгий ящик, в первые же двадцать четыре часа, проведенных в Перу, сообщило мне нужные адреса и явки.
Это мне напомнило одну давнюю передачу. Ее участники должны были прибыть в окончательный пункт назначения, но куда именно — они заранее не знали: их маршрут был поделен на сегменты, и пункт назначения последующего сегмента можно было узнать, только прибыв в предыдущий пункт назначения.
Я, понятное дело, тут же догадалась: не иначе как провидение, наконец, выбралось из окопов и принялось действовать, выстраивая для меня настоящую эстафету. А то до этого, вооружившись биноклем и притворившись сторонним наблюдателем, оно там прочно засело и безучастно следило за мной со стороны. Так теперь мало того, что выбралось, теперь оно еще вдобавок решило блеснуть своей лучшей демократической стороной, предоставляя мне — типа — право выбора насчет дальнейших перемещений. Хочешь — отправляйся к инновационному французу, — говорило оно. — Не хочешь инноваций — тогда двигай к традиционному сельскому шаману. Выбор за тобой, не сомневайся.