Айрин, графиня из Бездны
Шрифт:
— Гленн Роу? Рад приветствовать. Меня зовут Эдмунд Пай, я десятник в королевской гвардии. Извини, что вот так вломились. Решили, что лучше ждать здесь, чем в Лесу.
— Хорошо — кивнул отец и посмотрел на Аури — Иди в дом.
— Так чего вы хотите, командир? — спросил Гленн, когда девочка скрылась за дверью.
— Ты слышал, что поданные Итании восстали против своего короля, и теперь грабят селян и убивают солдат?
— Какое мне дело до Короля-Обжоры и его поданных?
— Тебе — никакого, но наш король, храни его Четверо, решил помочь правителю Итании. Две тысячи солдат через неделю погрузятся на корабли в Визвотере
— Рад, что нашему правителю не чуждо сострадание к ближним.
— Так как отправится всего две тысячи — продолжил командир, не обращая внимания на насмешку — Король приказал послать самых лучших воинов. А ты недавно убил стрыгу. В одиночку.
— Она была ранена — ответил Гленн — И я устроил на неё засаду.
— Да хоть бы и вовсе она была без лап. Парень, ты убил стрыгу! Такие солдаты всегда нужны королю, и он им щедро платит. Один золотой каждый месяц — что скажешь?
— Скажу, что королю он нужнее, чем мне.
Командир кивнул и достал из-за пазухи бумагу.
— На этот случай у меня есть приказ.
Айрин, зайдя в дом, места себя не находила от любопытства и волнения. Подходя к окну, она внимательно смотрела на солдат, стараясь запомнить их как можно лучше. Спустя десять минут она увидела, как солдаты садятся на коней и уезжают. Отец, стоя у рычага, провожал их взглядом. Когда последний проскакал по мосту, и Гленн начал поднимать его, Айрин выбежала на улицу.
— Чего они хотели, пап?
Гленн, подняв мост, мрачно зашагал к дому.
— Мы уезжаем, Айрин. Ты будешь жить с матерью, а я отправлюсь служить королю.
Аури остановилась как вкопанная. Она увидит маму? Она будет жить с мамой? Сердце билось так, будто сейчас выскочит из груди. В голове стало тесно от мыслей. Нужно было все хорошенько обдумать и разобрать. Но отец не дал на это времени.
Сборы были быстрыми. Гленн упаковывал вещи в сумки, Айрин собирала свои отдельно. Когда они вышли из дома, отец накрепко заколотил двери и окна. Затем вывел лошадь за ров, уложил поклажу, посадил на неё Айрин, поднял мост, запрыгнул в седло сам и лошадь неторопливо затрусила по дороге, всё дальше увозя их от дома. Айрин смотрела на провожающие их деревья и не могла угнаться за происходящим. Ей казалось невероятным, что ещё утром она проснулась в доме, а сейчас покидает его и к вечеру встретится с матерью. Неторопливым ходом они доехали до места, где дорога упиралась в городской тракт. Там отец поехал быстрее. К обеду они миновали городские ворота, а через час уже спешивались у нужного им места..
— Здесь работает мама?
Айрин, задрав голову, разглядывала длинное четырехэтажное здание из бурого кирпича. Здание было усеяно множеством окон. Слева на улицу из стены выпирала большая дверь из темного дерева с ручками в половину роста девочки.
— Нет, здесь она живет. Хотя да, тут она и работает.
Они зашли внутрь и оказались в длинном широком коридоре, посреди которого у правой стены стояла деревянная кабинка с окошками из мутного стекла.
В кабинке сидело непонятное существо. Оно было похоже на человека, но выглядело очень странно. Кожа была сморщенной и серой, фигура — сгорбленной, волосы на голове росли редкими прядями. Отец оставил дочь на пороге и подошел к кабинке. Существо внутри заговорило с ним. Это смутило Айрин больше всего. Всё время, что отец разговаривал, Айрин не могла отвести глаз от обитателя кабинки. Закончив, Гленн
— Папа, кто это был? — шепотом спросила Айрин отца.
— Это? — Гленн показал себе за спину — Привратница. Можешь называть её тетушка Сильва.
— Так это человек? А почему она так выглядит?
На лице у отца появилось странное выражение. Он начал улыбаться, все шире и шире, потом спрятал лицо в ладонях, но Аури видел, как вздрагивают его плечи. Отец смеялся. Он беззвучно хохотал и никак не мог остановиться. Ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Аури все это время стояла нахмурившись, и пыталась понять причину веселья.
— Только не говори матери, что я смеялся — отдышавшись, сказал Гленн — Она меня убьет! Ох, Свет Всемогущий. «Так это человек!» — смех снова начал разбирать Гленна и он зажал себе рот.
— Вот что — наконец произнес он — Мы сейчас найдем какое-нибудь людное место, и будем внимательно рассматривать всех прохожих. Кажется, мы с твоей матерью позабыли рассказать тебе о самом важном — о старости. Спрашивай, а я буду отвечать. Только тихо, хорошо? Ах, разорви меня Свет! — воскликнул Гленн, пораженный еще одной мыслью — Младенцев-то ты тоже не видела!
Весь остаток дня они провели, сидя на скамейке и глядя на входивших и выходивших из дверей людей. Только теперь, увидев их разнообразие, Айрин начала понимать, как мало она знает о мире.
Наступил вечер, и люди из дверей стали выходить нескончаемым потоком. До самого конца, пока Линария не вышла к ним, Айрин не верила, что сейчас увидит маму. Лишь когда та наклонилась, чтобы обнять дочь, Айрин осознала происходящее. Она прижалась к матери и расплакалась. Лин тоже не скрывала слёзы. Гленн стоял рядом и неловко переминался с ноги на ногу. Когда радость первой встречи прошла, и Айрин разглядела лицо матери, она удивилась, как та изменилась. Линария стала тоньше, пропала мягкость, возле глаз залегли морщины, волосы поредели. Даже цвет лица был нездоровым.
— Мне пора — раздался голос отца.
Он крепко обнял и поцеловал жену, а затем опустился на колено перед дочерью.
— Значит, ты уезжаешь на войну?
— Ну, дело знакомое — улыбнулся Гленн — И она хорошо оплачивается — он подмигнул дочери и прошептал на ухо — Выбил себе золотой и десять серебряных в месяц, представляешь?
— А насколько ты уедешь?
— Эта война долго не продлится, так что я быстро вернусь. А как только вернусь, мы тут же уедем отсюда. Может, даже твой день рождения встретим в новом доме.
— Там, где нет войны?
— Там, где нет войны — улыбнулся Гленн, обнял дочь и крепко-крепко прижал её к себе. А затем быстрым шагом, не оборачиваясь, прошагал по двору и скрылся за дверью.
Несколько минут мать и дочь стояли молча, пытаясь смириться с грустью от расставания.
— Ну что, ты готова? — нарушила молчание Линария, и крепко взяв дочь за руку, повела её в комнату, где им предстояло жить.
Комната располагалась на третьем этаже, была маленькой, узкой и с четырьмя странными кроватями по углам. Айрин впервые видела, чтобы над кроватью ставили ещё одну кровать. Впрочем, она сегодня многое увидела впервые. Линария принялась разбирать вещи и складывать в стоявший рядом шкаф, а Айрин подошла к окну и раздвинула занавески.