Айсберг
Шрифт:
Она стояла, как ошеломленный победитель телешоу, мгновенно лишившийся дара речи. Подняла руку и коснулась двух своих родинок.
— Боже! Не верю своим ушам. Это нереально. Я вам нравлюсь… вы меня действительно замечали!
— Не увлекайтесь. — Питт обернулся в дверях ванной. — Вы мне очень нравитесь, вы понравитесь любому мужчине, но я в вас не влюблен.
— Вы… вы никогда этого не показывали. Ни разу не пригласили меня на свидание.
— Простите, Тиди. Вы личный секретарь адмирала. У меня правило — никогда не затевать ничего с теми, кто к нему близок. — Питт тяжело оперся на косяк. — Я уважаю старика, для меня он больше, чем просто друг или шеф.
— Понимаю, — покорно сказала она. — Но никак не представляла вас в роли героя, жертвующего героиней ради пишущей машинки.
— Да и вы не то чтобы отвергнутая девственница, в отчаянии уходящая в монастырь.
— Нам обязательно ссориться?
— Нет, — одобрительно сказал Питт. — Но будьте умничкой и раздобудьте мне одежду. Посмотрим, так же ли точно вы определите мои размеры, как я ваши.
Тиди ничего не ответила, продолжая стоять, одиноко и в то же время с заинтересованным видом. Наконец в чисто женской досаде качнула головой и вышла.
Ровно два часа спустя, в поразительно хорошо сидевших брюках и спортивной рубашке, Питт сидел за столом напротив адмирала Джеймса Сандекера. Адмирал казался усталым и старым, гораздо старше своих лет. Нерасчесанные рыжие волосы стояли гривой, а по щетине на лице было ясно, что адмирал не брился по меньшей мере два дня. В пальцах правой руки он небрежно держал массивную сигару; посмотрев на цилиндрический кончик сигары, адмирал, не закурив, положил ее в пепельницу. Потом что-то буркнул относительно того, что рад видеть Питта живым и все еще целым в нужных местах. Потом налитыми кровью глазами стал пристально разглядывать Питта.
— Достаточно предисловий. Ваш рассказ, Дирк. Послушаем.
Но Питт не стал рассказывать. Он сказал:
— Я потратил целый час, подробно описывая, что произошло с доктором Ханневеллом и со мной с того момента, как мы покинули международный аэропорт в Далласе, и до того, как фермер и его сын привезли нас в консульство. Я также включил в отчет свои личные мнения и оценки. Зная вас, адмирал, рискну предположить, что вы прочли мой отчет по крайней мере дважды. Мне нечего добавить. Сейчас я могу только отвечать на ваши вопросы.
На той небольшой части лица Сандекера, которая оставалась для мимики, отразился искренний интерес, если не явное любопытство, вызванное непочтительностью Питта. Адмирал выпрямился во все свои пять футов шесть дюймов, явив взорам синий костюм, нуждавшийся в глажке, и посмотрел на Питта свысока — его любимая тактика, если он готов произнести речь.
— Мне хватило и одного раза, майор. — На этот раз никаких «Дирков». — Когда мне нужны саркастические замечания, я обращаюсь к Дону Риклсу или Морту Салу [6] , уверенный в их профессионализме. Я сознаю, что в течение семидесяти двух часов с тех пор, как я утащил вас с теплого пляжа в Калифорнии, вы успели привлечь внимание береговой охраны и русских, морозили задницу на айсберге, глядя на сожженные трупы, не говоря уж о том, что в вас стреляли; потом упали в Атлантический океан и на ваших руках умер человек. Но это не дает вам права делать выговор вашему начальнику.
6
Дон Риклс — американский сатирик, актер эстрады, кино и телеведущий. Морт Сал — американский комический актер и драматург.
— Прошу прощения за проявленное неуважение, сэр. — Слова были правильные,
— Правда?
Тяжелые рыжие брови приподнялись на восьмую дюйма.
— Начнем с того, что мы с Ханневеллом оказались на очень тонком льду, используя лучший корабль береговой охраны как пункт дозаправки. Вернее, это я думал, что мы его так используем. Но не Ханневелл. Он-то знал, что все дело — розыгрыш с начала и до конца. Когда коммандер Коски связался с командованием береговой охраны в Вашингтоне, чтобы получить подтверждение приказа о нашем присутствии, я подумал, что мы угодим за решетку. Я смотрел на Ханневелла; он изучал карты, словно ничего не происходило. Рука не дрогнула, и на лбу не выступила испарина. Он был совершенно спокоен, поскольку знал, что вы обо всем позаботились еще до того, как мы вылетели из Далласа.
— Не совсем. — Сандекер взял сигару, закурил и бросил на Питта проницательный взгляд. — Коммандер как раз был настроен на прием из Флориды штормового предупреждения. Вы уже пересекали Новую Шотландию, когда я смог до него добраться. — Он выпустил к потолку большое облако дыма. — Пожалуйста, продолжайте.
Питт откинулся на спинку стула.
— В айсберге мы увидели туманные, почти неразличимые очертания судна. Береговая охрана понятия не имела, в каком оно числится регистре судоходства. Но прошло четыре дня, а никакого расследования не начинали. «Катаваба» была всего в нескольких часах хода, но ее не известили о находке. Почему? Потому что-то кто-то на самом верху, обладая огромной властью, так приказал.
Сандекер повертел сигару в пальцах.
— Полагаю, вы понимаете, о чем говорите, майор?
— Дьявольщина, нет… сэр, — ответил Питт. — Не зная фактов, я строил догадки. Но вы с Ханневеллом не ломали головы. У вас не было ни малейшего сомнения, что погибшее судно — это «Лакс», яхта, которая уже больше года числится пропавшей. У вас были точные доказательства. Как и откуда вы их получили, не могу сказать, но они у вас были.
Зеленые глаза Питта блеснули. Он смотрел в глаза Сандекеру.
— В этом месте мой хрустальный шар заполняется туманом. Я удивился, но Ханневелл был искренне поражен, когда мы обнаружили, что «Лакс» сгорел. Этого не было в плане, верно, адмирал? На самом деле именно в этот момент всё, включая ваши подробно разработанные планы, начало рушиться. Против вас работал кто-то, кого вы не приняли во внимание. Кто-то, обладающий возможностями и ресурсами, которых ни вы, ни организация, на которую вы работаете, не учитывали.
Вы уже не управляли событиями. Даже русские были сбиты со следа. Против вас работал изощренный мозг, адмирал. И его послание было написано огненными буквами: этот парень действует не ради мороженого и торта на дне рождения.
Он убивает людей, как экспериментатор убивает личинок насекомых. Игра называется «цирконий». Я в ней не участвую. Можно потерять одного-двух людей в погоне за состоянием, но не всех же. Ханневелл много лет был вашим другом, адмирал. Моим — всего несколько дней, и я потерял его. Я отвечал за него и виноват в его смерти. Его вклад в благосостояние общества так велик, что я могу только мечтать о подобном. Лучше бы там на берегу умер я, а не он.
Сандекер никак не реагировал на его слова. Он задумчиво постукивал пальцами по крышке стола, не отрывая взгляда от лица Питта. Потом встал, обошел стол и положил руку Питту на плечо.