Айседора Дункан. «Танцующая босоножка»
Шрифт:
За первые два месяца заплатить за проживание удалось, но что делать дальше, никто не знал. Когда пришло время платить снова, денег для этого не было и поступлений не предвиделось. Элизабет вздохнула:
– Даже если я попрошу родителей оплатить занятия авансом, нам этого не хватит и на неделю…
Айседора мрачно усмехнулась:
– Да, нас спасет, только если отель сгорит дотла!
Говорят: бойтесь своих желаний, они могут сбыться.
Айседора вовсе не желала пожара в отеле. Она лишь хотела избежать необходимости вносить очередную плату,
Айседора решила попросить деньги в долг у старой состоятельной дамы, жившей двумя этажами выше. Для этой леди сумма в сотню долларов была ничтожно малой, но дама не просто отказала, она прочитала девушке целую лекцию о том, как та должна себя вести и каким танцам учиться.
– А танцевать полуобнаженной и босиком… Фи! Дорогая, вы никогда не станете никем путным, как тот отвратительный кофе, который здесь подают. Будьте добры, скажите портье, что если мне и завтра подадут такой же, то я немедленно выеду. И играйте на рояле потише, это действует на нервы.
Айседора с трудом сдержалась, чтобы не сказать, что, учитывая глухоту старой дамы, они могли бы играть в два раза громче. Не получив денег, но выслушав немало обидных слов, она в сильнейшем раздражении и произнесла роковые слова о пожаре.
Когда запах гари разнесся по комнатам отеля, Элизабет проявила полнейшее хладнокровие и недюжинные организаторские способности, она не допустила паники среди учениц, построила их цепочкой и приказала выходить, крепко держась за руки. Это понадобилось для того, чтобы дети в дыму от испуга не бросились в сторону и не погибли.
Отсутствовавшие дома миссис Дункан и Айседора вернулись к пожарищу, перед которым прямо на тротуаре сидела перепачканная сажей Элизабет, а вокруг нее рыдали спасенные девочки и те из мам, кто уже успел примчаться. Элизабет горячо благодарили за спасение детей, целовали, жали руки.
Она вывела девочек, но не успела спасти ничего из имущества и документов семейства Дункан.
– Я не могла бросить детей одних и вернуться за вещами, – растерянно повторяла Элизабет до тех пор, пока мать не прикрикнула на нее:
– Ты все сделала правильно! Ты – молодец!
В пожаре погибли не только интерьеры «Виндзора», но и несколько постояльцев, в том числе старая дама, недовольная плохо заваренным кофе. Узнав об этом, Айседора ужаснулась:
– Выехала называется…
Погорельцев приютили в гостинице неподалеку на той же улице, у владельцев не хватило духа требовать оплату вперед, договорились, что деньги внесут позже.
Вечером Дункан собрались в крошечной комнате Букингемского отеля, где разместиться вчетвером было трудно, даже если вынести всю мебель. У них не было ничего – ни вещей, ни денег, ни семейных фотографий и писем. И надежды тоже не было. Заниматься с девочками в новых условиях Элизабет не могла, снять просторное жилье тоже.
– Нью-Йорк не принял нас. Нужно ехать в Лондон.
Только семью Дункан могло не удивить полное отсутствие логики в заявлении Айседоры.
Отозвался Раймонд:
– Там Британский музей, в котором полно артефактов Древнего мира.
И все, словно так и должно быть! Нищая семейка согласилась с двумя младшими своими членами. Глядя на детей, Дора мысленно радовалась: главное, что они вместе, а вместе можно преодолеть любые трудности, даже непреодолимые в принципе.
Но Европа не сегодня и даже не завтра, потому Август перебрался в театр, а Раймонд ночевал на диване в редакции. Айседора и Элизабет спали, тесно прижавшись друг к дружке на узкой кровати, вторую занимала мать. И все же они не унывали, твердо решив, как можно скорее отправиться через океан.
Жизнь пошла им навстречу, удалось в долг перебраться в другие комнаты, пусть небольшие, но две. В большей снова разместились дети, в маленькой – мать. Оставалось найти деньги на билеты на пароход и проживание в Англии. Мелочь по сравнению с тем, что произошло со старой жадной дамой…
Днем Элизабет бегала по урокам, которые удалось организовать дома у учениц, Айседора пыталась снова танцевать для богачей, хотя это было трудно, богачи начали разъезжаться в свои загородные имения. Поехать следом Айседора не могла, не на что.
Собираясь дома вечерами, они строили планы, Раймонд рассказывал, какие пароходы стоят в порту, по какому расписанию отправляются, как долго плывут до Англии, сколько стоят билеты.
– Нужна пара тысяч долларов, не меньше.
– Нам вовек не накопить… – вздохнула Элизабет.
– Ничего, что-нибудь придумаем. Главное, не терять надежды.
Что еще они могли обсуждать кроме переезда? Все мысли, мечты, разговоры только об этом.
И вдруг…
– Я не поеду.
– Куда не поедешь? – даже не сразу поняла старшего сына мать. Они никуда в тот вечер не собирались. К тому же в семье Дункан никто никого не вынуждает ехать вместе с остальными. Болен, нет настроения? Так и скажи, остальные поймут, в семье Дункан все понимают друг друга. Обычно даже без слов понимают.
Август набычился сильней:
– В Европу не поеду.
Это попахивало нелепым бунтом, Дора уже была готова расхохотаться над неразумностью заявления, обычно малейший проблеск неповиновения ценностям семейного корабля мгновенно пресекался общими усилиями, Дунканы понимали, что одна-единственная трещина может расколоть их семью и пустить на дно всех сразу. Но Август продолжил, отчего у матери просто перехватило дыхание.
– У меня есть невеста, мы любим друг друга и намерены пожениться. Она… нет, я не поеду. – глядя на неспособных от неожиданности вымолвить ни слова родственников, он зачем-то уточнил: