Айя
Шрифт:
— Зачем ты ей это сказала? — словно угрозу, произнес он.
— Я не знала, что она…
— А потом узнала, все-таки?! — прошипел зрячий, поднимаясь со скамейки и направляясь по аллее обратно.
Никто не окликал его. Даже, когда он ускорил темп и перешел на бег. Все и так знали, куда он бежит и кому.
Бронану уже было все равно, что она скажет и как его назовет. Смены настроения, странное поведение… Он обвинял ее, вместо того, чтобы просто задуматься. Она осталась со своей беременностью наедине. Конечно, ей следовало сказать ему. Но, не сказала,
— Эрика!!! Эрика!!! — прогремел его голос, как только он переступил порог дома. — Эрика, где ты?!
— Здесь я… — услышал он из гостиной.
Она сидела на полу, прижимая к затылку полотенце, пропитанное кровью.
— Что случилось? — взволнованно произнес Бронан, падая перед ней на колени и пытаясь отнять полотенце от головы.
— Представляешь, здесь нет больниц… — спокойно произнесла она, позволяя ему осмотреть ее рану на затылке.
— Как нет?
— Я думала, что сама доберусь. Вышла на улицу, спросила у одного из местных, где больница ближайшая, а он уставился на меня, будто слово такого никогда не слышал. Я к следующему — та же реакция. Хорошо, попался один югуанин. Он-то и растолковал мне, что здесь больниц нет. Сами, мол, лечимся…
— Eri… Придется шить.
— Я уже поняла.
— Это я… Прости меня…
— Сама виновата. Сама спровоцировала.
Бронан прижал полотенце к ее затылку и заглянул в глаза.
— Когда ты забеременела?
— Не хочу говорить об этом.
— Эрика, когда ты забеременела?
Она посмотрела в сторону и сжала свои губы.
— Я так думаю, что в тот, первый раз…
— Почему мне не сказала?
— Я сама-то узнала только на Сайкайрусе. Хотела сказать тебе вечером, а тут призыв… Подумала, что еще успею…
— А когда решила не рожать? — спросил он, глядя на нее.
— Зачем тебе это знать?
— Когда, Эрика?
— Ты выставил меня на посмешище в столовой, когда я не уследила за Айей. Накричал при всех, будто бы я — безмозглый ребенок, за которым ты вынужден присматривать. Кроме того, я не знала, что ждет нас на этой войне. Постоянный страх, ожидание чего-то, к чему я не была готова. Это ты — сильный. А я… Я — самая слабая среди нас всех. Стресс не способствует нормальному вынашиванию ребенка. Плохие отношения с тобой — тоже. Решить было просто. Я сходила в санчасть и получила таблетки. А потом напилась. Пилюли я так и не успела принять. Собиралась все с мыслями… Судьба все устроила за меня. Не хочешь иметь детей — значит, у тебя их не будет никогда, — произнесла Эрика и заплакала. — Никогда не будет… — захлебываясь, повторила она.
— Eri… Eria…
— Не нужно меня жалеть! — провизжала она. — Не хочу! Слышишь?! Кто угодно, только не ты!!!
— Ударь меня, — произнес зрячий.
— Что? — не поняла Эрика, глядя на него своими абсолютно красными глазами.
— Ударь. Я заслужил.
— Не буду я тебя бить!
— Лучше ударь! Не могу я смотреть, как ты занимаешься самоистязанием! Я тоже виноват! О чем я думал?! Не почувствовал ничего! Пойми я, возможно, исход был бы другим!
— Другого исхода уже не будет, — прошептала она, качая своей
— Мы переживем это, — прошептал он, стирая с бледной щеки соленую влагу.
— Мы?
— Конечно, мы.
— Я так хотела, чтобы ты возненавидел меня… Чтобы наказал, за то, что я сделала… И стало легче на время… А потом снова больно… Почему так? Почему, Бронан?
— Потому что ты хотела от меня ребенка.
Эрика опустила голову и отвернулась.
— Зашей мне рану, пожалуйста.
— Придется ждать Айю, потому что я понятия не имею, где у нее могут быть нитки.
Эрика вздохнула и уперлась головой в его плечо.
— Она теперь такая же, как и мы все. И не плачет… Смеется только…
— Думаю, она на самом деле плачет, Eri. Внутри плачет.
— А по ней не скажешь…
— По ней много не скажешь. Орайя первым среди нас разглядел что-то. И увяз.
— Ты тоже заметил?
— Да тут только слепой не заметит. Видела бы ты, как они вокруг фонтана бегали. Она его водой обливала, а он делал вид, что пытается ее нагнать. Никогда его таким не видел. Даже когда он с Айрин глаз не сводил.
— Ловко наша малышка обошла стерву-Белови, — засмеялась Эрика.
— И не говори.
Они замолчали, глядя друг на друга. А затем Бронан просто наклонился и прикоснулся к ее губам. Маленькие губы, соленые, горькие… Но, это — ее губы. А других ему и не нужно.
— Eri… прости меня… — прошептал он, прижимая ее к себе.
Почему два чужих существа могут стать самыми близкими на свете? Почему она способна ненавидеть его в один миг, а в другой понимать, что не может прожить без него ни минуты? Время лечит все. И «когда-нибудь» может наступить уже сейчас, точно так же, как и прощение прийти так внезапно и освободить измученную душу.
Бронан остановился первым, ощущая, что больше не может спокойно удерживать полотенце на ее затылке. Утыкаясь носом в ее шею, он тяжело вздохнул и провел пальцем по ее обнаженной груди, задевая напряженный сосок.
— Мне нравится, когда у меня спрашивают разрешения на то, чтобы потревожить твой покой, — прошептал он. — Мне нравится, что они не смеют даже поднять на тебя глаз, пока я не позволю им сделать это. Сегодня, как никогда раньше, я почувствовал себя необходимым тебе. Мы столько пережили, столько преодолели, и вот мы здесь, а я по-прежнему боюсь, что ты оставишь меня, Eri. Я не могу привязать тебя к себе еще больше, чем уже привязал. Но и отношения без обязательств меня тоже не устраивают. Я люблю тебя и спрашиваю: ты готова принять меня таким, какой я есть, и выйти за меня замуж?
— Принять тебя? — тихо произнесла она. — Этот вопрос я должна задать тебе, Бронан. Ты готов принять меня, такой, какая я есть?
— Я давно принял, — ответил он, приподнимаясь и заглядывая ей в лицо. — Так, ты выйдешь за меня?
— А если не выйду? — улыбнулась она.
— Напоминаю, что матриати не отказывают своим зрячим, — прошептал Бронан.
— Почему тогда спрашиваешь?
— Потому что меня интересует твой ответ.
Эрика обняла его за плечи, прижимаясь к самому уху.